Карфаген 2020. Полигон
Шрифт:
– Я могу сделать так, чтобы ты выздоровела за пять дней. Кости срастутся, мышцы восстановятся. Завтра перед боем ты еще не будешь здоровой, но рука, думаю, начнет слушаться, и у тебя появится шанс.
– Ты какой-то бред городишь… – недоверчиво прищурившись, шепчет она и спохватывается, прикрывая рот. – Но ладно, допустим ты… колдун, маг… Жрецы ж могут, почему бы тебе не мочь. Что надо сделать?
– Отречься от Ваала.
Она распахивает глаза и хохочет.
– И всего-то? Да срала я на этого болванчика! Если он и есть, то помогает только им. – Она запрокидывает голову, кивая на воображаемую
Когда получаю ее согласие, нужные слова сами ложатся на язык. Беру ее за руки и скороговоркой, стараясь не шевелить губами, шепчу:
– Надана, отрекаешься ли ты от Ваала?
– Отрекаюсь, – откликается она, и в ее глазах появляется страх.
– Отрекаешься ли от всех прислужников его?
– Отрекаюсь.
– Отрекаешься ли от всех темных дел его?
– Отрекаюсь.
Надана бледнеет, глаза ее закатываются, она сгибается пополам и начинает кашлять так надрывно, словно что-то раздирает ее легкие. Дают о себе знать сломанные ребра, она падает на четвереньки, хватается за горло, разевает рот и выкашливает черный сгусток размером с кулак младенца. Будто бы живая, чернота клубится, растекается кляксой, разбрасывает ложноножки, ощупывает асфальт, замирает и, почувствовав носителя, тянет щупальце к Надане – женщина вскакивает, забыв про боль в ребрах, шарахается. Дернувшись в агонии, сгусток светлеет, обретает прозрачность и рассеивается.
Будто и не было ничего. Но мы-то видели и вряд ли сможем забыть.
Разинув рот, Надана таращится на асфальт, безмолвно указывает пальцем на место, где секунду назад было нечто. Мне и самому не по себе, не ожидал я визуальных эффектов, но так даже лучше. Делаю запрос на излечение Наданы, беру ее за руку, получаю подтверждение и текст:
Процесс регенерации запущен.
1-й день: восстановление 50 % разрушенных тканей;
2-й день: восстановление 20 % разрушенных тканей…
Мысленно сворачиваю текст, чтоб не загораживал обзор, и говорю:
– Завтра тебе будет намного лучше. Послезавтра ты почти выздоровеешь, остальные три дня – реабилитация. Только спать тебе надо хорошо и крепко.
Она кивает, смотрит туда, где был сгусток, передергивает плечами:
– А это что за хрень? Или глюкануло?
Решаю проверить еще кое-что и посылаю запрос, чтобы разблокировать ее телепатию. Ответ приходит тут же:
Способность разблокирована.
Текущий уровень способности: 2 (максимальный – 8).
Черного фильтра, куда упирался идущий от Наданы свет, больше нет.
– Это то, что мешало тебе развиваться. И еще приятный бонус: теперь ты будешь догадываться, о чем думают люди. Это должно помочь в спарринге.
Зевая, Надана качает головой:
– Ну ваще охренеть! Ты прям… демон!
– Скорее наоборот. А теперь иди спать.
– И вот это все? – Она щупает ребра, кривится. – Но еще больно.
– Завтра утром будет легче, обещаю.
Перед глазами всплывает текст:
Сострадание +3.
Совсем забыл, что программа поощряет проявления доброты. Надо же, как она высоко оценила мой поступок!
Удивленная Надана даже забывает покурить.
В коридоре на нашем этаже навстречу вразвалочку идет Лекс, держа руки в карманах. Широко улыбается, завидев нас, пожимает протянутую руку, а потом хлопает меня по плечу и подмигивает.
– Все, Леон, теперь я тебе ничего не должен. Один-один.
Теперь ясно, кто проследил за наемными убийцами и вытащил нож из-под матраса. Ловлю себя на мысли, что правильно сделал, когда помог ему. И вообще, оказывается, помощь людям – не такое уж неблагодарное занятие, они охотно отвечают тем же.
– Ты не против, если я приду ночевать к вам в спальню? Уверен, что вы меня ночью не прирежете.
– Конечно. Приходи.
Лекс удаляется, я провожаю его взглядом и одновременно сканирую. У него заблокирована крайне любопытная способность – берсерк. Определенно, парня нужно брать в команду. Он невысок и очень гармонично раскачан, физическое развитие – 16 с легким перекосом в силу. У него тело античного бога, а лицо кабинетного очкарика. Как он будет на Полигоне в своих очочках? Никогда не кажешь, что этот парень смертельно опасен.
– Не поняла, это он, что ли, вытащил нож? – спрашивает Надана, и я киваю.
В комнате она падает на кровать и сразу же вырубается, а я еще долго слушаю спор Танто, Раджана и Рейна о том, что же нас ждет завтра и как бы сделать так, чтобы не сдохнуть. Когда к нам приходит Лекс, вежливо представляется и занимает койку в конце комнаты, я объясняю, что он парень надежный, переживать не стоит, и предлагаю спать, выставив часовых.
Раджан настаивает, чтобы дежурили парами: он и Танто, я и Рейн, Лекс и Надана. Не возражаю, мне это даже на руку: я знаю, что среди нас нет наемных убийц, и буду тупо спать, пока Рейн параноит. А потом вызовусь дежурить вместо Наданы, и мы с Лексом разделим время.
Запираю дверь, выключаю свет и слышу, как индус молится Ваалу, обещает за победу что угодно. Идиот, этого точно не возьму в команду.
Закрываю глаза, и по ту сторону сомкнутых век появляется черный комок, который выплюнула Надана. Пульсируя, он пухнет, раздувается до размеров зиккурата и принимает форму человеческого силуэта с алыми прорезями глаз. Силуэт смотрит на меня, протягивает когтистую руку… и видение истаивает.
Получается, в каждом человеке, кроме трикстеров и озверелых, живет частица Ваала? И люди добровольно отдают ему не только своих близких, но и таланты. Сегодня я впервые бросил вызов Ваалу и, пусть в малом, но победил: вырвал из его лап Надану.
Глава 4. Команда
– Приветствую вас, смер-р-ртники! – уже привычно ревет голограмма ведущего Блейма.
Поедающие завтрак рекруты затихают, поворачивают головы, ждут. На пару мгновений воцаряется тишина, с жужжанием туда-сюда носятся дроны, я наблюдаю за ними и представляю, как идет трансляция по телевизору, где поочередно показывают разные Чистилища, и то одно лицо выхватят, то другое. Сто процентов, шоу смотрят Помпилии, и Рэй, и Элисса. При мысли о ней душа наполняется теплом, как у солдата на войне, который знает, что его ждут дома.