Карфаген 2020. Полигон
Шрифт:
Пятым на сцену поднимается голый по пояс здоровяк ударник, заросший густым бурым волосом – сильный, неповоротливый, тупой и безмерно самовлюбленный: он дольше всех рисуется перед публикой, вертится, потрясает руками над головой. Спина у него такая же волосатая, как и грудь.
Если сравнивать характеристики, то наши команды равны. Но у нас есть преимущество: я знаю, кто из бойцов на что способен, и могу строить стратегию боя, в то время как противники понятия не имеют, чего от нас ожидать.
– Командиры, пожмите друг другу руки! – надрывается Блейм, Гискон наблюдает за нами отстраненно, скрестив руки на груди.
Джумаан растягивает губы в оскале, демонстрируя подпиленные зубы, только сейчас замечаю серьги у него в ушах и в носу. Силуэт противника очерчивается красным.
– Первый, да? Крутой?
Мы идем друг к другу, я сохраняю беспристрастность, хотя чувствую опасность, исходящую от этого человека, и сердце срывается в галоп.
– А ты оспорь.
Кривя мясистые губы, Джумаан протягивает руку. Не спуская с него взгляда, тянусь, чтобы ее пожать. Африканец стискивает ладонь своей лапищей и, скалясь, начинает ее сжимать. Без труда освобождаюсь, вращая кистью, делаю вид, что отворачиваюсь и ухожу, и боковым зрением замечаю, как подтягивается Джумаан. Бьет кулаком от бедра, целя мне в висок, отпрыгиваю ему за спину и бью согнутым локтем в бычью шею. Обычного человека такой удар вырубил бы, если не убил. Африканец лишь покачивается, падает на колено.
Надана бросается мне помогать, но ее удерживает Лекс.
– Прекратить! – прокатывается по залу властный голос Эйзера Гискона, к нам устремляется рой дронов, на некоторых замечаю турели, слишком тонкие для пулеметов. Приходит знание, что они стреляют иглами с парализатором.
Отхожу в сторону, подняв руки, украдкой наблюдаю за Гисконом – вдруг ему придет в голову казнить двух дебоширов, пусть даже не я первый начал. Нет, он просто лучится довольством, ведь подобные стычки придают шоу остроты.
Поначалу растерявшийся ведущий видит, что Гискон настроен благосклонно, и радостно орет:
– Вы видели? Они еще не на арене, но уже готовы рвать друг друга! Я чую кровь! Вот это будет мясо! Две суперкоманды! Безоружный бой пять на пять!
Возвращаюсь к своим, оборачиваюсь, чуя ненависть Джумаана. Все так же скалясь, он чиркает по шее ребром ладони. Надана шагает вперед, чтобы привлечь к себе внимание, и посылает ему воздушный поцелуй. Лицо африканца вытягивается, он едва глаза не теряет: с чего бы вдруг это сделал мужик?
– Йес! – Как ребенок, радуется Надана, что ее трюк произвел нужный эффект.
Нашу команду за кулисы уводит фигуристая девчонка в латексном корсете. Джумаан уходит за кулисы в другой части сцены.
До решающего боя полчаса, нужно обработать новеньких, чтоб слушались меня, и разработать стратегию.
Глава 5. Пять на пять
Нас заводят в темную каморку четыре на четыре метра, где совершенно пусто, даже стола и стульев нет. По пути я вытребовал лист бумаги и карандаш, всю дорогу мы шли молча.
Первым делом окидываю взглядом помещение, программа по запросу выделяет четыре камеры в углах. Значит, нужно следить за языком и не светить способности, как-то сделать так, чтобы моя осведомленность о способностях противников не показалась подозрительной.
– Рассаживаемся, – говорю я и опускаюсь в середине комнаты, скрещивая ноги, кладу листок на пол, рисую пять кругов. – У кого-нибудь есть практика подобных боев? – Вскидываю голову, смотрю на каждого, все молчат.
Надана и Лекс садятся рядом, азиат-ловкач Дан, пару секунд посомневавшись, делает так же, араб продолжает стоять, скрестив руки на груди, глядит со скепсисом.
– Полагаю, что нет, – вздыхаю я, закрашиваю круги, обозначающие противников, подписываю каждый.
– Только в теории, – пожимает плечами Надана.
– Ага, – поддакивает Лекс и нервно усмехается. – В теории.
– Нет, – вздыхает мастер восточных единоборств Дан, а араб просто качает головой, он самый старший из нас, ему сорок лет и, чувствую, с ним будут проблемы.
– Значит, слушайте меня…
– С хера ли? – кривит губы араб.
– С того, уважаемый Шер, что нас ждет аналог уличной драки, бессмысленной и беспощадной, и я единственный, кто не только разбирается в теории, но и неоднократно бился стенка на стенку. И если ты не хочешь сдохнуть, придется прислушиваться – у нас очень серьезный противник. Буду благодарен за дельные советы.
Уголки его губ опускаются еще ниже, но он переступает через себя, подходит к нам и наблюдает сверху, как я расписываю характеристики противников, по ходу дела комментируя:
– Если командный бой идет по правилам, то обычно каждый выбирает себе партнера. То есть начала идет бой один на один, а потом побеждает кто? – Все, в том числе араб Шер, потупившись, молчат, приходится отвечать самому – Побеждает та команда, которой удается первой вывести из строя хотя бы одного врага.
– Ну да, – кивает Надана.
– Значит, нам нужно сделать что?
И снова тишина. Спустя полминуты ответ находит самый эрудированный из моих бойцов, Лекс:
– Завалить самого слабого.
Араб криво усмехается:
– И кто из них самый слабый? Мне непонятно, я даже не помню их толком.
Вскидываю голову. На языке вертится «потому что тупой», но говорю другое, помня о том, что надо следить за словами:
– Волосатый блондин…
– Не сказал бы, скорее… – перебивает араб, но теперь я не даю ему закончить.
– Я наблюдал за каждым, анализировал их движения. Этот здоровяк подтормаживает, у него ассиметрично лицо и дергается глаз. Он бледен и потлив. Вероятно, у него сотрясение мозга.
– Охренеть! – всплескивает руками Надана. – Как ты подметил?
Отвечаю пространно:
– Нужно знать, что искать. Хороший удар в голову – и он улетит. К тому же реакция у него замедлена. Следовательно что?
– Нам нужно поставить против него кого-то ловкого и быстрого.
– Именно!
– И это у нас… – останавливаю взгляд на Дане.