Карфаген 2020. Восхождение
Шрифт:
— В фамильной резиденции, — отвечает он, направляясь по коридору. — Внутри зиккурата, на пятой ступени. Здесь наша семейная клиника, и нам нечего опасаться. Как ты узнал про камеры?
— Талант у меня такой, — говорю, поглядывая по сторонам.
— Здесь мы в полной безопасности. Говори.
— Поверь, никто и нигде не в безопасности. Наверное, тебе показалось странным желание Эйзера встретиться там, где нет приборов слежения?
— Да. Я сразу заподозрил неладное. Опасения подтвердились. Следуй за мной.
Его тон звучит повелительно, даже когда Ульпиан что-то объясняет. Поначалу хочется его осадить, но вскоре понимаю, что таков его стиль общения: превентивно задавить авторитетом, он никого не считает равным себе, и в этом, наверное, есть рациональное зерно. Он действительно самый могущественный человек в мире, даже не подозревающий, насколько хрупка и его жизнь, и жизни всех Магонов.
Из клиники выходим в просторный зал. То, что я видел у Гискона — просто образец скромности. Здесь кожаные диваны, золотые светильники, имитирующие канделябры, на стенах — картины кистей знаменитых художников вперемешку с портретами знаменитых представителей рода. Двери, похоже, деревянные, тяжелые, с серебряными ручками.
Одну такую Ульпиан открывает, жестом приглашает в кабинет, где овальный стол и шесть стульев.
— Переговорочная. Тут сигналы глушатся. — Он ждет, пока я просканирую комнату, и продолжает: — Ты видишь камеры слежения? Как?
— Давай я сначала переговорю с Эйзером, объясню, что произошло недоразумение, которое едва не положило начало новой вражде, а потом спокойно побеседуем. Соединишь меня с ним?
— Хочешь поговорить без камер? — интересуется Ульпиан, доставая коммуникатор. — Тут связи нет.
В идеале еще бы с командой связаться, чтоб не переживали, но мой коммуникатор остался у Виктора, а искать контакты слишком долго, Эйзер наверняка передал им хорошую новость через Ра.
— Без разницы, — отмахиваюсь я. — Но сперва объясни, почему ты решил напасть на мою базу? Надо знать, чтобы видеть картину целиком.
— Из-за ваших враждебных действий, — с нажимом говорит Ульпиан и берет паузу.
— Каких? Твои люди на Сабанском полуострове устроили саботаж, сговорились с озверелыми, чтоб захватить нефтекачку. И не прибудь мы вовремя, им бы это удалось. Естественно, мы взяли под стражу твоих наемников — до выяснения обстоятельств.
Ульпиан старается сохранять невозмутимость, но его глаза немного округляются.
— Мои люди не имеют к этому никакого отношения! Я не давал им таких поручений.
— Знаю, потому что Боэтарх умеет подавлять волю, и человек становится его куклой. Очевидно, командир наемников был под его влиянием, и сделано это, чтобы подставить тебя, и два величайших рода рвали друг другу глотки, на время забыв о Боэтархе. Так мой соратник чуть меня не прикончил, но его вовремя нейтрализовали, и на Эйзера было покушение.Не могу поверить, что из-за удерживания наемников ты решился на открытое противостояние?
Магон садится, кладет ручища на стол. Он монументален, мимика его невыразительна. Не человек — глыба.
— Рассуди сам, — спокойно говорит он. — Сперва инцидент с наемниками, потом — предложение Гискона поговорить и во всем разобраться. Весьма странное, замечу, предложение, взять хотя бы условие, чтобы отсутствовали камеры. Наводит на определенные мысли, не так ли? И вот наступает день переговоров. Ночью меня пытался прикончить охранник, а утром на флаер, в котором я летел, было совершено нападение. Притом флаер, как оказалось, отклонился от маршрута. Я катапультировался, меня подобрали полицейские. И что я должен подумать?
— Предположу, что наемный убийца и пилот мертвы.
— Да, но я изучил контакты пилота, который вез меня на убой. И знаешь, на кого они вывели? На тебя. — Настает моя очередь округлять глаза. — Мы взломали твою систему, послушали разговоры и нагрянули туда, где тебя можно легко взять. Кстати, вам надо поработать над шифрованием разговоров.
— Что пилот говорил со мной — подтасовка. Проверь подлинность источника.
— Теперь я вижу в этом необходимость и непременно проверю. Но тогда факты говорили сами за себя. Как бы на моем месте поступил ты?
Картинка складывается. Имея двух влиятельных врагов, Боэтарх решил стравить их друг с другом, а потом, набравшись сил, добить потрепанного победителя.
— Теперь все ясно, и можно на переговоры с Эйзером.
— Идем.
В зале Ульпиан вызывает Эйзера, и напротив меня появляется полупрозрачная голограмма Гискона в полный рост. Он вроде похудел, на лице — печать усталости, но в присутствии главы рода Магонов Эйзер держится безупречно: подбородок вздернут, плечи расправлены.
— Леонард, рад видеть тебя в добром здравии, — говорит он. — Приветствую тебя, Ульпиан. — Эйзер чуть склоняет голову. — Вижу, что произошедшее между нами недоразумение разрешилось. Спасибо, Леон.
— Сообщи моим людям, — начинаю я, но Гискон поднимает руку.
— Все уже сказали. Они чуть резиденцию штурмом не взяли, просили тебе помочь.
— Переговоры переносим его на завтра, на то же время, — чеканит Ульпиан, заведя руки на спину. — Я кое-что для себя выясню. А пока нужно поговорить с твоим человеком, Леонардом, после его сопроводят в твою резиденцию.
Ульпиан прерывает связь, кивком указывает на распахнутую дверь, мы возвращаемся в переговорочную, и он повторяет вопрос, на который я не ответил:
— Как у тебя получается видеть камеры и воздействовать на приборы?
— Не только камеры, — усаживаюсь на стул-трон, не дожидаясь приглашения, подношу палец к виску. — У меня в голове программа. Слышал о проекте «Крысоед»?
Ульпиан играет кустистыми бровями, чешет переносицу.
— Что-то слышал. Его свернули, потому что нейроинтерфейс убивал носителей.
— У меня он прижился. А теперь присядь, Ульпиан, даже если крепко стоишь на ногах. — Он неспешно занимает стул рядом со мной. — Мало того, он меня развивает, я осваиваю новые навыки, вижу людей насквозь, считываю болезни, умею их лечить, а так же снимать смертельные проклятия…