Кари, ученик художника

Матье Милица Эдвиновна

– Гробницу делают для зодчего Инхерхаа и его сына. Видел, что во дворе две двери? – отвечает Кари. – Портрет Хеви делал он сам. Он здесь вообще большую часть росписей делает. Правда, хороший портрет? А вот еще одна его работа – арфист!

Кари идет к другой стене, Тути за ним. Вот и арфист. Он сидит на земле, на тонкой циновке, перед самим Инхерхаа и его женой, играет на большой арфе и поет. Да, это действительно стоило посмотреть! Мальчик не раз видел изображения арфистов в гробницах своих родных, но такого – никогда! Вот смотришь на него, и, кажется, что слышишь его голос – так правдиво изобразил его Хеви! Пожилой слепой человек весь отдался музыке. Его тонкие гибкие пальцы точно бегают по струнам, рот открыт. Он поет, аккомпанируя себе на арфе, явно забыв обо всем,

кроме своей песни.

– Это певец Неферхотеп, он живет у нас в поселке и славится своим пением и игрой на арфе. Его часто приглашают петь и играть. Хеви его замечательно нарисовал – он точно такой и есть, лысый, старый и совсем так же поет, – говорит Кари.

– А кто сделал эту гробницу? Кто вырубил ее в горе, устроил двор, навесы, поставил на навесах маленькие пирамидки? – интересуется Тути.

– Жители нашего поселка, как и повсюду, стараются сделать свои гробницы еще при жизни, – говорит Кари. – Наши мужчины сами рубят и украшают друг другу гробницы, но работать здесь они могут редко – только по праздникам, а все другое время они должны готовить гробницы для царя, его семьи, для жрецов и вельмож. А если каждый день уходить туда и приходить обратно в поселок – много времени потратишь на дорогу. Вот всем и приказано уходить из поселка на работу на целые девять дней. Потом приходят и отдыхают один день дома, потом опять девять дней работают, и так все время, кроме особых праздников. Значит, гробницы для жителей поселка можно готовить только в свободное от царской работы время, то есть вместо отдыха.

Кари умолкает, думает, словно вспоминает о чем-то, и снова начинает рассказывать:

– Вырубить гробницу в скале могут многие из наших мужчин: у нас большинство – каменотесы. А вот расписать стены сумеет не каждый. Живописцев, да еще хороших, не так-то много. И скульпторов мало. К тому же сначала надо приготовить гробницы для обоих начальников отрядов, для главного зодчего, для писца царского кладбища… И все эти люди хотят, конечно, чтобы для них работали самые лучшие мастера, самые талантливые живописцы! А уж другим приходится ждать или иметь гробницы с росписями менее умелых художников. Вот и главный зодчий потребовал, чтобы его гробницу расписывал непременно сам Хеви!

– Ну, а ты что делаешь – и здесь, и вообще? Только помогаешь взрослым живописцам или уже сам умеешь писать красками?

– А вот посмотри!

Кари ведет Тути к одной из расписанных стен и высоко поднимает светильник.

3. СОЛНЕЧНЫЙ КОТ

Когда Тути входил в комнату, ему казалось, что вся эта стена уже готова, расписана, но теперь, вглядевшись, он убеждается, что ошибся.

На стене должно быть три ряда изображений, закончены же два с половиной, а дальше сделаны только контуры фигур и покрыт желтой краской фон. Кари как раз и показывает на середину нижнего ряда. Что же тут такое?

Ярко-рыжий пушистый кот держит в лапке нож и этим ножом отрезает голову большого змея с черной спиной и белым брюхом. Вся картина сделана очень хорошо. Кот явно разгневан, так и кажется, что он сердито фыркает и громко мяучит. Да это и неудивительно – борьба была, несомненно, очень упорной и опасной: змей огромный, длинный, он все еще извивается, хотя его голова наполовину отрезана и из раны льется кровь.

– А это что такое? Почему кот убил змея? – спрашивает Тути.

– Это не простой кот, это же Солнечный кот! – Кари удивлен. – Разве ты не знаешь сказания о борьбе бога Ра и змея?

– Знаю, но только про кота там ничего нет!

– Нет, есть одно сказание и про кота! А ты, наверное, знаешь только про то, как бог Ра борется со змеем Апопом? Про то, как Апоп пробует мешать солнцу спокойно плыть на утренней ладье по небу с востока на запад и на вечерней, под землей, с запада на восток? Знаешь, что каждую ночь под землей происходит сраженье солнца с этим змеем

и что, победив его, Ра утром восходит на восточном краю неба, выплывая из подземного мира? А раньше, давно-давно, так давно, что никто даже не помнит, когда это было, у Ра были и другие враги-змеи, и ему приходилось бороться с ними то тут, то там, причем солнце принимало разный вид – то оно летело на змея огромным соколом с радужными крыльями, то появлялось в виде могучего воина с головой сокола. А один раз Ра превратился в страшного, свирепого огненно-рыжего кота, вот такого, как я его здесь нарисовал. На этот раз бой шел за древний город Ону, который змей хотел захватить себе. Но Солнечный кот и на этот раз оказался сильнее и, победив змея под священным деревом – большой сикоморой, отрубил ему голову! Говорят, эту сикомору и до сих пор показывают в Ону! Вот бы посмотреть ее, а?

– Да, это было бы интересно! – соглашается Тути. – Откуда ты все это знаешь?

– А нам надо хорошо знать все сказания о богах, иначе как же мы сможем рисовать их?

– Да, это правильно. Кари, неужели этого кота ты нарисовал сам?

– Сам, все сам – и кота, и змея, и сикомору. Я старался сделать шерсть кота яркой и золотистой, чтобы она напоминала солнечные лучи, а для листьев дерева долго искал такой оттенок зеленого цвета, какой действительно бывает у сикоморы. Конечно, я не выдумал всю эту картину, – у меня был образец, вот, смотри!

Кари берет со стола деревянную дощечку. Она разлинована в клетку, и на ней нарисован штрихом кот.

– Дело в том, что когда пишут росписи в гробнице или в храме, то ничего почти нельзя придумывать самому, – говорит Кари и слегка вздыхает. – Ведь здесь все взято из священных рукописей, не только молитвы, но и картинки тоже. Мы должны рисовать именно то, что полагается изобразить около записи такой-то молитвы или слов похоронного обряда… Вот видишь, здесь нарисован жрец, который несет ногу теленка, а рядом написаны те слова, которые говорят, когда приносят дары умершим. Вот Инхерхаа поклоняется богам подземного мира… И для всех этих картинок есть образцы, по которым их надо делать.

– А кто нарисовал образцы и откуда вы их взяли? – спрашивает Тути. Он присел на корточки около столика и рассматривает другие дощечки, которые ему дает по очереди Кари.

– Мой учитель давно еще срисовал их, когда учился в Доме жизни, [6] – отвечает Кари. – Ты знаешь, что это такое – Дом жизни?

– Знаю, конечно. Там хранятся древние рукописи, там их переписывают: там юноши, которые хотят стать учеными писцами, учатся после школы, – отвечает Тути.

– Не только учеными писцами, некоторые учатся рисовать и становятся мастерами-художниками, – добавляет Кари. – Вот и мой учитель Хеви не простой живописец, а ученый художник. Вот потому он хорошо знает, что, где и как надо рисовать. Хеви у нас в поселке лучший художник. Без такого главного художника не начнут расписывать ни одной гробницы. Вот позовут, например, Хеви, он и выбирает, какие взять надписи и рисунки, показывает, где их расположить на стенах. Ведь гробницы бывают разных размеров, стены могут быть и больше и меньше, значит, можно сделать больше или меньше рисунков. Иногда, в маленькой гробнице, приходится выбирать только самые главные молитвы и самые нужные рисунки.

6

Дом жизни – высшее училище писцов, художников, жрецов.

– Но рисует твой учитель, наверное, не все сам?

– Нет, не все. Ему всего и не успеть! Гробниц, которые расписаны им самим с начала до конца, здесь у нас в поселке очень мало. Вот и теперь ему иногда помогает живописец Амонмес да еще я. А обычно Хеви либо рисует контуры главных фигур, либо, как я уже сказал, составляет общий план росписи гробницы. Ему ведь приходится работать в разных местах – и в царских гробницах, и в храмах. Его даже посылают по приказу фараона в другие города.

– Значит, его знает сам фараон? – В голосе Тути слышится явное уважение к такой славе художника.