Карибский сувенир

Уже несколько лет я убегаю от зимы. Лишь только спадут с деревьев листья и засвистит холодный ветер, как только первые морозы скуют свежим прозрачным льдом реки и озера, я покидаю родной порт Калининград и отправляюсь в многомесячный рейс к берегам незнакомых жарких стран. Уж так случается, что в очередной научно-поисковый рейс приходится уходить поздней осенью, а возвращаться домой летом, когда уже отцветает сирень. Так случилось и в этот рейс, о котором я рассказываю в своей книге. На судно мы пришли в теплых пальто и меховых шапках, а уже через полмесяца щеголяли по

Я очень люблю землю. Землю, которая не раскачивается под ногами. Люблю землю — ее поля, леса, реки и озера. Там, в море, я грущу до сердечной боли о запахе свежего сена и тоскливом теньканье синицы в тихом еловом лесу.

И очень люблю море. С самого детства мечтал о встрече с ним. И встреча состоялась — я стал моряком, работаю в голубых океанских просторах.

Море меня многому научило. В походах я узнал, что такое шторм, что за мерзкая штука морская болезнь. Познакомился с одуряющей тропической жарой, с живительной силой ливневых струй, хлещущих по перегретой солнцем палубе, с экваториальной влажностью, от которой по ночам мучительно ломит суставы рук и ног. Познал въедливую морскую тоску, вползающую в душу, когда неделями кругом одна вода… одна вода. Вдали от родных берегов я научился по-настоящему ценить морскую дружбу, понял, как щедро океан открывает свои тайны тем, кто любознателен.

Море… Атлантический океан. Хочется, чтобы все знали, как он прекрасен! Как чудесно уйти в его манящие широты, а потом вернуться домой. Вернуться возмужавшим, просоленным морскими брызгами и ветрами, с погрубевшими ладонями и посуровевшей душой…

Говорят, моря, океаны разъединяют материки. Нет. Моря, океаны соединяют материки и дальние страны. По морю, по океану можно достичь берегов незнакомых земель. И там, вдалеке, найти новых друзей. И там, вдалеке, в чужих странах, остро и осязаемо почувствовать, как дорога Родина!

Осень. Желтые листья слетают с мокрых деревьев. В комнате прохладно. На полу стоят чемоданы. Жду телефонного звонка. Товарищи по пути в порт заедут за мной: снова в рейс…

Нас опять ждет море, новые встречи в дальних краях. Возможно, мы побываем и в тех странах, в портах которых уже бросал якорь наш теплоход. Как-то нас встретят там? Более дружелюбно или, наоборот, неприветливо?.. Ведь пока создавалась книга, в мире прошло немало событий, значительно изменивших политическую обстановку в некоторых странах, о которых упоминается в «Карибском сувенире».

Звонок… Это мои друзья. Сейчас они заедут за мной, и уже сегодня мы покинем порт. Снова уйдем в океан: далеко и надолго. Будем искать новые районы лова.

С чего начинается рейс? Судно только что отвалило от стенки, и за пеленой снега еще не успели растаять темные замерзшие фигурки провожающих. Еще матросы ловят последние взмахи рук тех, кто остается на берегу, как из судовых динамиков раздается твердо и категорично: «Команде произвести малую приборку…» Вот, пожалуй, с этого момента и наступает морская жизнь. С этой команды и начинается наш новый, полугодовой рейс.

Зябко поеживаясь, мы спешим в каюты. Мы — это четверо сотрудников Атлантического научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, «паучники», как называют нас на судне: помощник капитана по научной части Виктор Жаров, инженер-гидролог Николай Хлыстов, гидрохимик Валентин Брянцев и я. Все мы живем на суше, но часть своей жизни проводим вдали от родных берегов, в открытых океанских просторах.

— Закрывай дверь, — говорит Виктор, зябко потирая руки, — сегодня минус двадцать.

— Скоро отогреемся… — Утешая его, я захлопываю дверь. Скоро — это через полмесяца. Через пятнадцать-шестнадцать суток мы уже будем в тех широтах, которые в географии называются «тропики». Через две с половиной недели мы уже будем ходить по палубе в трусиках.

А пока — иллюминатор затянут тонким морозным узором, в каюте прохладно, а за бортом скрежещет, скрипит лед: судоходный канал от порта к морю замерз и теплоход еле двигается, ломая острым форштевнем толстые, сверкающие цветными огоньками в лучах проглянувшего сквозь тучи солнца ледяные глыбы.

Да, до тропиков, до знойных берегов Бразилии и Кубы, куда держим мы путь, еще далековато. И можно, пожалуй, заняться малой приборкой. Тем более, что старпом в отношении судовой чистоты очень строг, и попадаться в стенгазету, в раздел «А вот наши грязнули», совсем не хочется.

— Виктор Леонтьевич, зайдите к капитану, — раздается из динамика.

Виктор без сожаления отдает мне веник и, захватив папку с рейсовыми документами, поднимается наверх, в капитанскую рубку. Виктор уходит, а я осматриваю каюту: итак, с чего начать? Пожалуй, с пола. Вернее, с палубы — ведь на судне нет полов.

Пошаркав веником по палубе, я сажусь на диван.

Глаза привычно скользят по знакомым предметам: две, одна над другой, койки; маленький, детских размеров, диванчик; такой же столик, два рундука — шкафчики для вещей, умывальник, зеркало, полка для книг и динамик. Вот и все. Была еще в нашей каюте висячая керосиновая лампа — это на всякий случай, мало ли что в море может случиться, но в море, как видно, она никому не пригодилась, и ее кто-то унес. Может, взяли на память…

Были еще графин и два стакана, но вся стеклянная троица разбилась во время шторма в прошлом рейсе, где-то у берегов Гренландии. Да и ни к чему они: когда в умывальнике есть вода, ее приятно пить прямо из-под крана. Я говорю «когда есть», так как вода в умывальнике бывает не всегда — во время работы в тропиках ее экономят и дают лишь три раза в сутки по десять минут. Запасаться водой тоже неразумно: через несколько часов она нагревается до тридцати градусов и становится безвкусной. Поэтому ее лучше пить прямо из-под крана.

Вот такая моя, вернее, наша с Виктором каюта. Его койка верхняя, моя — нижняя. Койки мы разыграли еще на берегу — тянули спички. Тесновато, прохладно на севере и душно на юге, но вместе с тем очень уютная и удобная каюта. Это третий мой океанский рейс. Третий дальний, полугодовой. Первый рейс — на теплоходе «Орехово»; за экватор, в южное полушарие, ходил на среднем рыболовном траулере «Обдорск», а теперь в восточную, тропическую часть Атлантического океана иду на научно-поисковом судне «Олекма».