Карибское танго (Баллады о Боре-Робингуде - 1)

Еськов Кирилл Юрьевич

– Да, это было ошибочное решение, - вновь кивает Робингуд.
– "Это хуже, чем преступление, это - ошибка". Я - увы!
– вопреки обыкновению, не участвовал в том заседании Политбюро; не помню точно - то ли катался на виндсерфинге в Гонолулу, то ли лежал под капельницей в клинике Института тропической медицины с висцеральным лешманиозом, он же - "лихорадка дум-дум"... Может быть, мы закончим с лирическими воспоминаниями и перейдем к делу?

– Никаких дел, собственно, нет, сеньор Радкевич: поверьте, ни у кого и в мыслях нет склонять вас к сотрудничеству

или требовать ответных услуг, уперев наган в поясницу - ваше отношение к нашему бизнесу ни для кого не секрет... Однако ликвидировав этого упыря-беспредельщика, мистера Бишопа, вы оказали Картелю неоценимую услугу - а мы не привыкли оставаться в долгу, это вопрос принципа; будем считать, что мы с вами в расчете, о'кей? Ваш сеньор Викентио связался через посредников с сеньором Эскобедо, и наша субмарина, возвращаясь с задания в американских территориальных водах, эвакуировала вас - вот и всё.

– Есть лишь одна проблема, она касается яхты "Птицелов", - продолжает мачо; а поскольку собеседник всем своим видом демонстрирует полнейшее незнакомство с этим названием, он, вздохнув, пускается в более подробные объяснения: - Похоже, вам тогда крупно повезло, что вертолет упал в море. На яхте вас уже ждал американский морской спецназ под началом лейтенанта Кларка. Они требовали от капитана, чтобы он сдал контрольные фразы для радиообмена с вами; капитан предпочел умереть... Не знаю, как у вас, а у нас в таких случаях положено обеспечить семью погибшего...

– Нет вопроса. Но у нас положено не только это, - тон Робингуда абсолютно бесстрастен, слова - как ледяные кубики из фризера, которые он задумчиво складывает во фразу-башенку.
– Капитан Сатирос был абсолютно чист по любому закону, и его убийство - это БЕСПРЕДЕЛ. А БЕСПРЕДЕЛЬЩИКОВ - хоть в наколках, хоть в погонах - надо гасить, иначе жизни не будет вовсе... У вас есть какая-нибудь информация на этого самого Кларка?

– Разумеется, есть, - чуть заметно усмехается мачо.
– Боюсь только, чуток подустаревшая...

110

По телеэкрану бежит косая светлая рябь - мачо проматывает видеопленку, внимательно следя за танцем неоново-голубых штрихов на счетчике метража. Дождавшись нужных цифр, тычет в клавишу "Play".

...Удавленники всегда смотрятся неважно, и викинг в черном комбинезоне без знаков различия - не исключение; кому охота - откройте Леонида Андреева, "Рассказ о семи повешенных", и почитайте насчет "опухшего синего языка, который, как неведомый ужасный цветок, высовывался среди губ, орошенных кровавой пеной", а мы - обойдемся. Висельная агония крутого лейтенанта Кларка явно пришлась на предыдущий, тактично промотанный мачо, кусок пленки - а теперь рубчатые подошвы морского спецназовца мерно, в такт легкому волнению, раскачиваются в паре метров над палубой "Птицелова".

А через нок-рею яхты перекинули уже следующую петлю - "узел Линча" (он же - "пиратская удавка") вывязан со знанием дела, строго на семь положенных оборотов, - и люди в скрывающих лица лыжно-террористических шапочках волокут уже по палубе следующего, извивающегося от ужаса, парня в черном спецназовском комбинезоне.

И пока один из палачей в лыжных шапочках примеряет к шее американца затяжную петлю, другой буднично, с известными всем интонациями "Вы имеете право на один звонок адвокату, вы имеете право не отвечать на вопросы..." зачитывает следующий текст:

– Согласно Нионской конвенции от 1937 года ваши действия по захвату в международных водах яхты "Птицелов" квалифицируются как морское пиратство. Согласно официально не отмененному морскому артикулу от 1832 года, акты морского пиратства, сопряженные с убийством пассажиров и членов экипажа - в данном случае капитана Сатироса - караются смертной казнью во внесудебном порядке непосредственно на месте совершения преступления либо пленения пиратов. Если вы верующий - в вашем распоряжении три минуты, чтоб уладить свои отношения со Всевышним.

– Не-е-е-ет!!!
– заходится в крике парень; вот и всё, потёк - не только в переносном, но и в прямом смысле...
– Вы не можете меня убить!! Я не пират, я военнопленный!!

– Вот как? И в чьей же армии ты служишь?

– Сержант Чавез, сэр, военно-морской флот США! Вы ведь забрали мой идентификационный жетон...

– Среди промышляющих пиратством попадаются самые разные люди; есть, наверно, и американские моряки...

– Мы выполняли приказ своего командования, сэр! Богом клянусь!

– Как?
– я не ослышался? Американское командование официально отрядило своих военнослужащих на морской разбой?

– Наверно, можно сказать и так, сэр, - смотрит в пол парень.

– А что, можно сказать иначе?.. Не слышу ответа, сержант!

– Я не силен в законах, сэр. Я просто выполнял приказ.

– А преднамеренное убийство гражданского лица по ходу операции - это как, тоже выполнение приказа командования?

– Никак нет, сэр. Это была самодеятельность лейтенанта Кларка.

– Гм... И ты готов дать обо всем этом добровольные письменные показания?

Парень переводит затравленный взгляд со своего повешенного командира на раскачивающуюся над головой петлю, потом снова на повешенного, и наконец тихо выдыхает:

– Да...

Тут мачо выключает видешник: "Ну, дальше неинтересно..." На некоторое время воцаряется молчание, а затем мачо уточняет:

– Как видите, возмездие мы взяли на себя. А вот компенсация семье погибшего - остается на вас.

– А что будет дальше?
– кивает на видешник Робингуд.
– Если, конечно, не секрет?

– Никакого секрета. Всех участников этой истории доставят на Кипр... а может, и уже доставили. Там сержант Чавез с рядовым Дингом и предстанут перед судом как соучастники преднамеренного убийства в процессе пиратского промысла. Кипр - член Британского содружества, так что статьи по пиратству в их уголовном кодексе не отменены до сих пор; петля - не петля, но пожизненное заключение парням светит только так. Белому дому придется либо откреститься от своих солдат, либо публично признаться в пиратстве; при любом варианте дядя Сэм окажется в дерьме по нижнюю губу.