Карл Великий
Шрифт:
– Но, государь, мы еще даже не устроились и с дороги – прямо к тебе.
– Ладно, Хруотланд, проводи жену в свои комнаты, они по-прежнему тебя дожидаются, скажи стольнику и постельничим, чтобы позаботились о красотке, и немедленно, слышишь, немедленно возвращайся. Ты мне нужен, и я действительно очень ждал тебя.
– Слушаюсь, государь. – И Хруотланд, поклонившись, приобнял Кларингу за плечи и повел в левое крыло ингельгеймской виллы.
Хруотланд и Кларинга скрылись внутри, а Карл еще долго смотрел им вслед, и не понятное ему самому чувство досады покусывало сердце.
Усилием воли Карл подавил раздражение и растянул губы в подобие улыбки.
– А что, друзья мои, неплохо бы сегодня погулять в честь возвращения Хруотланда, да еще с такой красоткой в придачу.
– Да уж, – поддержал Карла простоватый Харольд, более других веривший в приметы, колдунов, эльфов и прочую нечисть и живность, – без вмешательства чародея здесь не обошлось. Больно хороша.
Слова Харольда совершенно неожиданно снова словно лезвием полоснули по сердцу Карла. Но он нашел в себе силы и, засмеявшись, сказал:
– Вот и отлично. Поэтому, друзья мои, отправляйтесь-ка в лес и добудьте к ужину молодой оленины. Попируем на славу.
– Ольвед, Харольд, Вильм, надеюсь на вас. А я пока займусь с Хруотландом другими делами.
3
– Я действительно ждал тебя, Хруотланд, и не для того, чтобы полюбоваться твоей красоткой женой, хотя она этого и заслуживает. У меня к тебе серьезное и личное дело, а вернее, просьба, – говорил Карл спустя полчаса после отъезда друзей на охоту, стоя в открытом просторном зале, сооруженном по типу римского патио.
– Просьба, Карл? Но ты король, приказывай, я весь в твоем распоряжении.
– Нет, Хруотланд, нет. Приказывать я здесь не могу и не хочу. Более того, я прошу тебя все, что ты сейчас услышишь и прочтешь, сохранить в тайне. Это будет наша с тобой тайна. Наша с тобой, и ничья больше. Ты понял?
– Да, Карл. Ты можешь всецело располагать мной.
Неожиданно король замялся. Казалось, то, что он готовился сейчас сказать, было ему настолько неприятно, что Карл принуждает себя. Впрочем, так оно и было. Король совсем уж было решился, но, опять смутившись, начал издалека.
– Я знаю, Хруотланд, что ты какое-то время воспитывался в монастыре и твоим учителем был сам благочестивейший Бонифаций. Стало быть, ты сведущ в латыни, – не спрашивая, утвердительно проговорил Карл.
– Да, государь, и не только в латыни, но и в греческом.
– Это мне и нужно. Впрочем, по порядку. Последнее время, я знаю, к моей матушке, коей мы доверили многие дела государственные, зачастили гонцы, и я так подозреваю, что из Рима. Правда, Бертрада этого и не скрывает, но… В общем, я не уверен в том, что моя матушка читает мне все письма, приходящие на мое имя, а те, которые читает, трактует по-своему, пропуская целые куски или даже переиначивая их на свой лад… Не спрашивай меня, – перебил Карл, увидевший, что Хруотланд уже открыл рот, намереваясь задать вопрос, – откуда я это знаю. Не отвечу. Просто чувствую, что что-то происходит не то.
– Но почему же ты сам, Карл, не прочтешь эти послания? – Хруотланд все-таки задал вопрос.
– Я, я… – Карл смутился и, полуотвернувшись от Хруотланда, закончил: – Я не умею читать. Знаешь, как-то не удосужился. – И, выговорив основное, что, по его представлению, наносило ущерб королевскому величию, Карл уже спокойнее продолжил, вновь повернувшись к Хруотланду и улыбаясь, хотя и скрывал за улыбкой чувство досады от столь вынужденного признания. Впрочем, улыбка была какая-то вымученная и скорее извинительная, чем уверенная. Он словно бы просил Хруотланда простить ему этот его недостаток, а еще лучше – сразу же забыть о нем.
– Я всегда предпочитал урокам ученейшего Фулрода упражнения с оружием или охоту. А в летнее время не вылезал из реки. Люблю поплавать. В общем… – Карл запнулся, а потом уже резко добавил: – Ну не умею я читать, не умею. Но это не значит, что я не король!
– Конечно, государь, конечно, ты король, – сказал Хруотланд. – Кроме того, я уверен, что, если ты захочешь, ты очень быстро постигнешь эту науку.
– Ты так думаешь, Хруотланд?
– Уверен, государь. Но я хочу тебя спросить. Насколько я понял, ты хочешь, чтобы я перечел тебе письма, причем все полученные за последнее время и хранящиеся у королевы-матери. Но почему ты ждал именно меня? Ведь и Вильм, и твой друг детства храбрый и честный Ольвед знают латынь. Неужели они отказались тебе помочь?
– А я и не просил их. Видишь ли, Хруотланд, хотя Ольвед знает о том, что я не в ладах с латынью, мне легче было признаться в этом тебе, моему новому товарищу, нежели просить помочь Ольведа или тех же Вильма или Ганелона. Впрочем, Ганелона и не стоило просить. Он слишком хитрая лиса и действует только так, как ему выгодно. Но и Вильм и Ольвед тоже представляют старую знать франков. И хотя их отцы верой и правдой служили Пипину, а теперь дети служат мне, я не уверен, что тайны, хранящиеся в письмах, не сыграют какой-либо роковой роли и не заставят их сделать неверные шаги. Вот поэтому-то я и ждал тебя, мой верный Хруотланд. Тебя! Твои дед и отец из новой служилой знати, и я уверен, что ты всегда и во всем будешь на моей стороне.
– Это так, Карл. Клянусь в этом Господом нашим Иисусом Христом.
– Не сомневаюсь, Хруотланд, не сомневаюсь.
– Я готов, государь, повиноваться тебе, но как мы это сделаем и когда?
– Сейчас, немедленно. Ты очень вовремя вернулся. Письма хранятся в личной шкатулке матери в ее покоях. Но сейчас она в Дюрене у своего хитромудрого советника Эгельхарта. Последние дни старый лис чувствовал себя очень плохо. Вероятно, умирает. Вот Бертрада и отправилась к нему. Так что время у нас есть, но это единственный шанс. Другого может не представиться. А потом может стать уже и поздно. Так что идем. Не будем мешкать.
4
Открыв огромный тяжелый ларец, почти доверху наполненный посланиями, Карл принялся вываливать их на стол, но Хруотланд остановил его.
– Позволь, Карл, я займусь этим. Нам нужно аккуратно раскладывать письма, чтобы потом сложить так же. Не думаю, что королеве-матери понравится, если она узнает, что кто-то рылся в ее вещах, даже если это и был ее собственный сын.
Хруотланд аккуратно доставал каждый свиток, проглядывал содержание, сворачивал и откладывал в сторону.