Карлики
Шрифт:
Но зато доподлинно известно, что своим ЗНАНИЕМ о гномах французы и англичане, испанцы и итальянцы, не говоря уж об исландцах и датчанах, обязаны именно Парацельсу и никому другому. Открытые им существа прочно обосновались в науке и литературе. Особенно - в последней. Писатели и поэты не слишком жаловали гномов, приписывая им всевозможные злобные черты, как внутренние, так и внешние. Гномы превращаются и превращают, творят злые дела под землей и на земле, ночью и при свете дня. Они пробираются даже в людские сны, где, притворившись призраками, строят спящим всевозможные козни. Вот что написал о гномах известный немецкий поэт Матиссон:
Словно черные фантомы, из пещерной глубины лезут сумрачные гномы в тьму ночную без луны.
Библиография этой темы неисчерпаема. Ниже приведены лишь имена тех, кто стоял у истоков учения о гномах.
Парацельс, 1589
Токситес, 1573
Боденштейн, 1575
Руланд, 1612
Козак, 1636
Франкенберг, 1688
Статья, безусловно, поучительная, но никакой связи с Институтом антропоморфологии я не заметил. На всякий случай следовало бы посмотреть остальные локусы с гномами. Таких локусов было хоть отбавляй. Я открыл первый попавшийся:
Сообщения из мира моды
Гномы прочно вошли в нашу жизнь. Снова в моде муаровые шапочки, коричневые бархатные курточки с втачным рукавом на манжете, буфы и бриджи со шнуровкой. Мужчины вновь отпускают крашенные перекисью бороды, а в фотомодели опять стали брать девушек ростом не выше подоконника...
Бред... Дальше...
... посвящается памяти Ивана Гномы (2167 - ?!): стихи, проза, песни, танцы...
Проехали...
Рубрика "Письма читателей"
"Нет на свете никаких гномов, вампиров, вурдалаков, драконов, единорогов и т. д. и т п. Как бы, по-вашему, размножались эти самые пресловутые единороги? Да они бы до самок-то не добрались - на брачных турнирах попротыкали бы друг другу... (вычеркнуто.
– Ред.) своими рогами. То ли дело - быки и коровы. Надо раз и навсегда положить конец всем этим безответственным, досужим выдумкам".
Подпись: Старший Гоблин Его Величества Хоббита Семнадцатого.
Хм, лечиться надо... Что еще?
На стыке тысячелетий - ученые размышляют
С новой силой интерес к гномам вспыхивает только в начале двадцатого века, и связано это с тем, что в науке возобладала позитивистская точка зрения. Возникла даже такая наука "гномология" (не путать с гносеологией, хотя этимологически эти слова очень близки). С тех пор как те, кто видел гномов воочию, стали интересовать не только священнослужителей и психиатров, но и ученых, выяснилось, что понятие "гном" скорее феноменологическое и относится к группе явлений, таких как: порча людей и одежды, необоснованное перемещение в пространстве предметов домашней утвари, маленькие грязные следы перед буфетом в сочетании с исчезновением еды и крепких напитков, а также неожиданные счета за междугородные телефонные разговоры...
Тем не менее вера в реальность гномов была столь велика, что ученые скорее усомнились бы в существовании тех, кто видел гномов, чем в существовании самих гномов. Были проделаны многочисленные попытки их явного обнаружения. Как уже было замечено, основным признаком присутствия в доме гномов считается перемещение предметов в отсутствие хозяев. Долгие споры вызывал вопрос, что следует считать "отсутствием". В конце концов договорились, что "отсутствием" субъекта в каком-либо месте следует считать его присутствие в другом, достаточно удаленном от исходной точки месте, но
Бог ты мой, кто и когда это писал?! Но главный вопрос в другом почему эти страницы уцелели. Ответа может быть два: либо нейровирус не пробил защиту надлокусов этих страниц, либо в статье из словаря есть что-то еще, что заставило вирус заинтересоваться именно ею. У меня мелькнула мысль, что вирус мог перепутать гномов с геномами. "Гномы" - "геномы" слова довольно похожие. Я заглянул в институтские локусы по генетике. Все геномы оказались на месте.
Итак, что-то я все-таки раскопал. Гномы, надо же. Впрочем, "Гномы" вполне нормальное название для проекта по выведению какой-либо новой породы биороботов-рудокопов. И пусть себе копаются. Может, рудокопами в Институте антропоморфологии и занимались? Кто знает. На всякий случай я проверил восстановленные ОИБ, но прежде пострадавшие от вируса, локусы. Как и следовало ожидать, слово "гномы" там не встречалось.
Теперь мне было с чем идти в институт. Точнее - лететь. Оказалось, что автопилот моего флаера лучше меня знает, где находится институт - все крупные учреждения заносят в автопилот по умолчанию. Я даже не взглянул на карту: так забавнее - лететь, не зная толком куда. Флаер осторожно, приблизился к озеру, стал набирать высоту. Следовательно, институт где-то на востоке. Зря я все-таки не просмотрел маршрут заранее: после набора высоты флаер оказался над облаками, и теперь я действительно не знал, куда лечу. Угадывалось только направление - восток-юго-восток. Вылетев за городскую черту, флаер снизился, пробил облака и полетел над "трубой" - так называется транспортное средство для тех, у кого нет ничего летающего. Мой флаер - служебный. "Труба" лежит на земле, а внутри нее проносятся капсулы с пассажирами. Сто сорок километров я преодолел за двадцать минут - в этой зоне все еще действовало ограничение скорости. Капсулы в "трубе" мчатся лишь немногим медленнее.
Когда флаер затормозил, мне чуть не оторвал голову. Обычно, когда знаешь, где остановка, можно заранее приготовиться к торможению. Но сегодня был не тот случай и по пути от посадочной площадки до здания Института антропоморфологии я усиленно растирал шею: было бы крайне неловко предстать перед учеными мужами скособоченным. Дорожка шла через парк. Биологи высадили деревья ровными рядами, а сами деревья вымахали повыше тех карликовых берез, что растут в искусственном лесу вокруг здания Организации, - я заметил сосны высотою никак не меньше шести метров. Либо высаженные по строгому плану деревья растут лучше, чем высаженные хаотично (прямо как люди!), либо сотрудники института знают, как за ними ухаживать. Последнее более правдоподобно, ведь институт как-никак биологический. В противоположность деревьям, четыре институтских корпуса были расставлены в максимально возможном для четырех одинаковых объектов беспорядке, но, как и деревья, стояли они рядом друг с другом. Корпуса - гигантские кирпичи со скругленными углами и слегка припухшими боками - друг друга не касались, из чего я вывел, что соединены они подземными переходами. Как только я сделал столь логичное умозаключение, я увидел человека в белом халате, спокойно шествующего на высоте двадцати метров от одного корпуса к другому. И без какой-либо видимой опоры. Я снял солнцезащитные очки, потер глаза и, на всякий случай, шею. Человек исчез. Я успокоился, но тут появился еще один и в том же самом месте. Без очков мне удалось разглядеть его получше. Теперь я разочаровался: оказалось, что никакого чуда тут нет - корпуса института соединялись абсолютно прозрачными цилиндрическими переходами. Я бы их и раньше заметил, если бы не светофильтры. Оставшиеся сто метров я прошел, не глядя по сторонам.
Я не стал договариваться о встрече предварительно. Если была какая-то утечка информации, то меня, безусловно, там уже ждут. Если нет, то лучше появиться внезапно. Проходная напоминала шлюзовую камеру, только сильно устаревшую. Комлог у меня отобрали, но к этому я был готов - их всегда отбирают. Оружие я предусмотрительно оставил во флаере.
– Назовите цель вашего визита?
– Спрашивающий неудачно пародировал голосовой симулятор - меня такими вещами не проведешь.
Хм... цель. Причина есть - Шеф послал, а вот цель... "Назовите дату и цель вашего рождения" - вдруг припомнилось мне непонятно откуда.
– Встреча с Филом Шлаффером. Он на месте?
Что Шлаффер, как и остальные четверо пострадавших, находится в институте, я, разумеется, знал - иначе стоило ли ехать.
– У вас назначено?
– Да.
– Очевидное вранье, но зануда по ту сторону переговорного устройства начал меня раздражать.
– Какую организацию вы представляете?
– задал он провокационный вопрос.
– Журнал "Сектор Фаониссимо", - без колебаний ответил я.
Журнал "Сектор фаониссимо" является нашим рабочим прикрытием. Он и в самом деле существует и даже регулярно публикует всевозможные научные сплетни, собранные со всех уголков нашего необъятного сектора. За всех сотрудников, и за меня в том числе, все пишет один-единственный человек, некто Редактор. Статьи он подписывает нашими именами, причем строго выдерживает индивидуальный, специально подобранный для каждого "сотрудника" стиль, который, честное слово, абсолютно не соответствует реальным характерам. Например, мои статьи неглубоки, но остроумны, я позволяю себе слегка иронизировать над серьезными вещами, но не настолько, чтобы вызвать у читателей ответный гнев. Статьи Верха, напротив, слащаво-сентиментальны, полны домыслов и непроверенных слухов, однако безобидных. Верха просто трясти начинает от возмущения, когда ему доводится читать статьи за своей подписью. Остальные сотрудники делают вид, будто им не смешно.