Карлос Кастанеда: Истина лжи
Шрифт:
Карлос Кастанеда знакомится с книгой Андрии Пухарика зимой 1959/60 года. Что он думает о шаманах и их способности находиться в двух местах одновременно?
Пухарик много страниц посвящает американским индейцам. Быть может, именно из его книги в 1960 году Кастанеда впервые узнает о существовании магического гриба psilocibe mexkana?
Его все чаще не бывает дома. Может, у него снова появились любовницы? Он где-то пропадает целыми днями, а потом возвращается как ни в чем не бывало. Свои отлучки Карлос объясняет новым учебным заданием. Начиная с осени 1959 года он посещает курс калифорнийской
Мейган блестящий профессор, которого обожают студенты, а его лекции пользуются огромной популярностью. Чтобы его послушать, нужно покинуть аудиторию и последовать за ним на лоно природы.
Именно Клемент Мейган подал Карлосу Кастанеде идею отправиться в пустыню для изучения индейских традиций.
Экспансивный профессор каждый год заключал со студентами любопытное соглашение. Тот, кому повезет встретить настоящего индейца и взять у него интервью, получит высшую оценку. Мейган знает, что задача эта трудная. Большинство аборигенов отказываются разговаривать с белыми. С ними трудно вступить в контакт, но еще труднее расспросить об их духовной жизни. Клемент Мейган — специалист по шаманизму. Основное внимание он уделяет науке врачевания в ани-мистских верованиях индейцев. Занятия проходят на четвертом этаже Хейнесс-холла — здания из красного кирпича, расположенного в центре студенческого городка УКЛА, квартал Вествуд.
Карлос Кастанеда больше всего интересуется этноботаникой, к которой относится изучение священных грибов. Он погружается в книги Роберта Гордона Уоссо-на. А также изучает труды Уэстона Лабарра. Последний опубликовал в 1959 году книгу под заголовком «Культ пейота». Между дешевыми баснями Андрии Пухарика и истинными антропологами, которые смотрят на объект изучения с чисто научной точки зрения, целая пропасть.
На курсе Мейгана шестьдесят студентов. Весной I960 года только троим из них удается встретиться с индейцами. Первый знакомится с аборигеном в университетском городке. Они говорят о плохом обращении белых с индейцами.
Второй общается с индейцем на ранчо во Фресно и задает банальные вопросы о его повседневной жизни.
Третий счастливчик — Карлос. Он здорово отличился. Вначале познакомился с индейцем кагуилла в районе Палм-Спрингс. Затем расспросил целую группу индейцев, живших неподалеку от реки Колорадо.
Как примерный студент он то и дело забегает к Мей-гану за советом и за тем, чтобы рассказать о своих ошеломительных успехах. В отличие от других студентов ему, по всей видимости, совершенно не составляет труда проникнуть в индейскую среду. Похоже, собеседники без конца сводят его с новыми и новыми лицами. Благодаря этому посредничеству он знакомится с человеком, который рассказывает ему о датуре.
Клемент Мейган живо интересуется успехами Карлоса Кастанеды и ни разу не усомнился в правдивости сведений своего ученика. «Его осведомитель знал очень много о датуре. Этот наркотик использовали в церемониях посвящения некоторые калифорнийские племена, но я и большинство антропологов считали, что он исчез сорок-пятьдесят лет назад», — с жаром рассказывает профессор.
Возможно ли, что датура до сих пор служит для тайных церемоний? Исследование Карлоса вызывает интерес ученых. Но говорит ли «лучший студент» всю правду?
Мейган решительно отметает всякие сомнения: «Насколько я знаю, эта история про датуру не была ранее опубликована. (…) Очевидно, он сумел добыть информацию, которую антропологам не удавалось получить прежде». Кастанеда сдает курсовую работу весной 1960 года и получает высший балл. Отныне его судьба определена. Под руководством Клемента Мейгана он с жаром погружается в изучение этноботаники.
И все больше отдаляется от Маргарет. С января они все чаще ссорятся. Карлоса не бывает по целым дням. Куда он ходит и с кем? В июле 1960 года он снова переезжает в прежнюю квартиру. На черном «фольксвагене» перевозит книги латинской поэзии, скульптуры, биографии и пишущую машинку. Больше он не вернется.
В это время Карлос знакомится с молодой студенткой, которая работает в библиотеке УКЛА. Мэри Джоан Баркер становится подругой, а потом любовницей будущего писателя. «Джоанн» совсем не похожа на индианку. Зато она все свое детство провела в маленьком городке Баннинг, неподалеку от резервации Моронго. Вскоре после знакомства Джоан приглашает Карлоса съездить туда. Через тридцать лет Кастанеда представит ее своим последователям как «первую ученицу дона Хуана»…
Реальность и вымысел смешиваются все больше, чтобы вернее сбить нас с толку. Первая книга Карлоса Кастанеды, изданная в 1968 году, начинается загадочной фразой: «Я изучал антропологию в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и летом 1960 года совершил несколько поездок по юго-западу Соединенных Штатов, чтобы собрать сведения о целебных травах, используемых местными индейцами».
Эти слова выглядят как подробный пересказ пережитых событий: «Ожидая автобус в приграничном го- родке, я беседовал с приятелем — моим проводником и помощником».
Похоже, упомянутый приграничный городок находился между Аризоной и Мексикой. Почему же Кастанеда ждет автобуса, если обычно он путешествовал на своем черном «фольксвагене»? И кто этот таинственный друг-помощник?
Во второй книге, «Отдельная реальность» (1971), он заново пересказывает ту же сцену, но уже более детально: «Я спокойно сидел вместе с моим приятелем Биллом в зале ожидания на автостанции одного городка в штате Аризона недалеко от мексиканской границы. Мы молчали. Было лето, и после полудня стояла невыносимая жара».
Итак, мы узнаем, что приятеля зовут Билл. Однако Маргарет Раньян ясно заявляет: «В 1960 году среди знакомых Карлоса не было ни одного Билла».
В 1998 году он снова упоминает Билла в последней книге «Активная сторона бесконечности», где называет его местным антропологом, специалистом по индейскому шаманизм\'. Кастанеда возвращается к знаменитой встрече, которая якобы состоялась после одной неудачной поездки: «Когда наша поездка закончилась, Билл отвез меня на автобусную станцию в Ногалес, штат Аризона. Оттуда мне предстояло вернуться в Лос-Анджелес. Мы сидели в зале ожидания, и он по-отечески утешал меня, говоря, что в полевой работе антрополога неудачи неизбежны, но они приближают ученого к цели или помогают ему созреть».