Карлуша на Острове Голубой звезды
Шрифт:
Мёртвой хваткой они взяли Пухляка под руки и потащили по коридору к выходу.
Он упирался, волочил ноги, но механизмы были неумолимы.
Он силился крикнуть, позвать на помощь, но как ни тужился, крика не получалось; он только едва слышно жалобно скулил.
Над водой висела летающая подводная лодка со страшной оскалившейся акульей мордой. Роботы бросили Пухляка в руки поджидавших на мостике пиратов, и те, рыча и хохоча, принялись щекотать его острыми ножами.
Потом они полетели к острову.
Освещённый зловещим лунным светом остров представлял собой гигантскую каменную пирамиду, на которой, словно муравьи, копошились плененные гномы.
Они долбили камни и перетаскивали куски с места на место.
Наверху пирамиду венчал огромный хрустальный шар, который направо и налево разил гномов своими ужасными лучами.
Вокруг, на узком песчаном берегу с редкими пальмами, пирамиду плотным кольцом окружали дикари. Размахивая копьями, они шумно улюлюкали, визжали и верещали, ритмично притоптывая под монотонный стук барабанов. Как только сражённый лучом гном скатывался к подножью пирамиды, дикари набрасывались на него, привязывали к шесту и тащили на костёр.
Летающая подводная лодка снизилась, и пираты бросили Пухляка на прибрежный песок.
Быстро-быстро, пока увлеченные своей жертвой дикари его не заметили, Пухляк полез наверх, цепляясь руками и ногами за каменную поверхность пирамиды.
Вскарабкавшись почти на самый верх, он понял, что, если сейчас же не начнёт работать, шар ударит по нему лучом и он скатится прямо в объятия дикарей.
Пухляк стал озираться в поисках какого-нибудь инструмента. Но все сосредоточенно работали, и никто не собирался уступать ему свою кирку или лопату. Тогда он схватил первый попавшийся камень, перенес и положил его в другое место. Затем другой и третий…
Мучительно осознавая, что он делает совсем не то, что требуется, а что требуется, ему никто не объяснил, Пухляк тихонечко спросил у одного из работающих: «Слышь, чего делать-то надо?» Тот взглянул на него без интереса и голосом робота сказал тарабарщину: «Надо строить моноклинную сингонию». «Чего-чего?» — спросил Пухляк, но гном уже не обращал на него внимания и сосредоточенно работал киркой.
Кого-то ещё неподалеку сразил луч, внизу заиграл огонёк и запахло паленым.
Пухляка передёрнуло от ужаса и отвращения, он схватил самый большой камень и понёс его куда глаза глядят.
Ощущение неопределенности было ещё мучительнее, чем страх. Все вокруг него понимали условия игры: знали, что именно от них требуется, и усердно работали. Ни о чём лучшем для себя Пухляк уже и не мечтал.
Но вот один из гномов совсем рядом, сраженный лучом, уронил кирку и покатился вниз. Сразу несколько других гномов бросились к кирке, но Пухляк опередил всех, схватил инструмент и принялся усердно долбить каменную поверхность.
Первое время он чувствовал некоторое удовлетворение, но затем снова вернулось тревожное ощущение того, что он делает совсем не то. Посмотрев на других, он увидел, что они не долбят по ровному месту, а скалывают неровности с поверхности пирамиды…
Осознав, что нужно делать, он нашёл щербатый участок и принялся скалывать лишние куски камня. Только теперь, наконец, Пухляк ощутил радость и приобщённость к полезному труду.
Но тут кто-то подошёл и неожиданно вырвал у него из рук инструмент.
Пухляк поднял глаза и увидел Карлушу. Вернее, его тёмный силуэт на фоне полной луны.
«Модапорпытидапорпдаг», — сказал Карлуша звенящим металлическим голосом и толкнул Пухляка в грудь.
Пухляк кубарем скатился к подножью пирамиды, на него со страшным криком набросились дикари, привязали к шесту, взвалили концы шеста на плечи и потащили на костёр.
Под грохот барабанов шест уложили над костром на две рогатины, и тут же языки пламени лизнули Пухляку бока…
Он вскрикнул и проснулся.
Через иллюминаторы в каюту проникал лунный свет и падал на лицо. С невероятным облегчением Пухляк сообразил, что все ужасы — и роботы, и пирамида, и костёр, — всё приснилось.
Сначала он даже подумал, что всё ещё находится у себя дома в Песочном городе. Ему стало так радостно на душе, приятно и уютно, что он улыбнулся, потянулся и заёрзал, полагая, что лежит, как обычно, на своей любимой пуховой перине… Но поскольку Пухляк лег спать, не сняв с себя спасательные жилеты, его телодвижения привели к тому, что он чуть не скатился на пол, едва успев ухватиться за крепко привинченный к полу столик.
Всё наконец поняв, Пухляк снова испугался и расстроился. Особенно его тревожило то, что Взломщик намеревался с рассветом отправиться на поиски острова.
«Стрекоза» слегка покачивалась на легкой морской волне, отражавшиеся в воде лунные зайчики зловещё плясали на потолке и стенах каюты.
Пухляк вспомнил свой сон и содрогнулся.
«Нет, — твердо сказал он сам себе. — Этого допустить никак нельзя. Пускай спасательная экспедиция ищет проклятый остров, а мне пока и здесь хорошо. Продуктов питания здесь хватает, а когда спасательная экспедиция найдёт остров и заберёт оттуда всех пленников, мы, не подвергая себя опасности, спокойно вернемся в Песочный город».
Приняв про себя некое твердое решение, Пухляк поднялся с койки и, не обувая сандалий, на цыпочках вышел в коридор.
Второй, надетый поверх первого, спасательный жилет стучал своими пенопластовыми пластинами по дверям и стенкам коридора. Пухляк плотно прижал пластины к себе, вернулся в каюту, снял второй жилет и повесил на крючок. Оставшийся на нем первый жилет был застегнут на все пуговицы, сидел плотно и совсем не мешал. Пухляк даже как-то с ним уже сроднился: жилет был толстенький, лёгкий, приятно облегал тело и создавал ощущение тепла, уюта и безопасности.
Миновав по прямой коридор, кают-компанию и снова коридор, Пухляк стал очень осторожно подниматься по ступенькам в капитанскую рубку. Он боялся, что там может оказаться Взломщик и тогда пришлось бы как-нибудь выкручиваться, объясняя свой ночной визит.
Но в рубке, по счастью, никого не оказалось. Пухляк зашёл внутрь и прикрыл за собой дверь.
Он находился в довольно просторной застеклённой кабине с креслами, штурвалом и огромным пультом управления с множеством кнопочек, регуляторов, индикаторов и разноцветных огоньков. Вся эта мудреная техника светилась и перемигивалась под аккомпанемент попискивающей в автоматическом режиме рации, беспрестанно передающей в эфир сигналы «SOS».