Карма несказанных слов
Шрифт:
Наталья все делала споро и аккуратно.
– Про сокращение ничего не слышала? – Работать молча Наталья не умела.
– Не-ет. Господи, неужели опять? – ахнула Лена.
В институте периодически проходили сокращения. И хотя на Лениной памяти сокращали в основном только «мертвые души», то есть людей, фактически давно работающих в других местах и только державших в институте трудовые книжки, да еще уж совсем ненужных сотрудников, так и не обучившихся работать на современном оборудовании. Каждая такая кампания обрастала паническими слухами и создавала тягостную ауру
– Ты сегодня Люсю видела, она ничего не говорила?
– Нет. Да она и не знает ничего, – с сомнением произнесла Лена.
– Как же! Не знает она!
– Леночка, появился ваш поклонник. – В комнату вплыла Татьяна Генриховна. Когда-то Лену поражало удивительное несоответствие между внешним спокойным достоинством седовласой красавицы Татьяны и той недоброжелательностью к окружающим, которую она даже не пыталась скрыть. Люся называла ее «ваша злыдня» и была недалека от истины.
– Какой именно? – уточнила Лена. Все знали, что никакого поклонника у нее нет.
– Вчерашний, – усмехнулась Татьяна и замолчала, потому что дверь лаборатории со строгими надписями «Посторонним вход запрещен» и «Без специальной одежды не входить», а также кодовым замком открылась, и появился Сергей Александрович Курганов. Сегодня он был одет в джинсы и светлую ветровку и показался Лене совсем «своим», а не строгим и официальным, как раньше.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – недружно ответили женщины.
Татьяна подвинула стул и села, хотя никаких дел в лаборатории у нее не было. Тут произошло странное: господин Курганов спокойно и молча посмотрел на женщин, Наталья и Татьяна почему-то поднялись и вышли, аккуратно закрыв дверь.
– Что-нибудь надо переделать, Сергей Александрович? – спросила Лена.
– Нет. Не знаю. Я хотел бы вас проводить, если вы не возражаете. – Он понимал, что торопит события и может отпугнуть ее этим, но притворяться перед ней ему казалось неправильным.
– Проводить? Куда? Домой? – опешила Лена.
– Если вы собираетесь домой – значит, домой, – объяснил он.
Ее никто никогда не провожал с работы домой, и она не знала, что полагается говорить в таких случаях.
– Я не возражаю, – серьезно ответила Лена.
– В метро? – спросил Сергей, когда они вышли на улицу. Он украдкой смотрел на нее сбоку и вновь удивлялся, что не разглядел сразу, какая она красивая.
– На электричку.
– Вы за городом живете? – Почему-то его удивило, что ей приходится ездить из Подмосковья.
– Нет. Живу я в Москве, я против потока езжу. Это очень удобно, – объяснила она.
Добираться до института так было удобнее. Когда электрички с полосатыми мордами выплескивали на платформы тысячи измученных духотой и давкой людей, Лена входила в полупустой вагон и садилась у окошка, как когда-то в детстве. Да и ехать было недолго, всего двадцать минут.
– «Омстрон» – частная фирма? – спросила она.
Лену всегда удивляло, что люди решаются организовать собственное дело в такой специфической
– Мы ее организовали с двумя моими… компаньонами, – объяснил Курганов. – Фирме уже десять лет. Сначала хватались за все подряд, а сейчас свое направление определилось. Раскрутились потихоньку. У нас сотрудников больше сорока.
– А компаньоны тоже директора?
– Тоже, – серьезно ответил он, – один компаньон занимается финансами, на другом – связи.
Он видел, что это ей, как ни странно, действительно интересно. Но смотрела она на него почему-то с удивлением, как на инопланетянина.
– А что такое связи? Умение давать откаты?
– Нет, – резко сказал он, – связи – это связи, умение находить заказчиков. Умение находить соисполнителей. Знать, где, что, кому и когда может понадобиться. Это далеко не просто, я бы не сумел. Личные контакты тоже имеют значение, и я не вижу в это ничего плохого.
Ему не нравилось, когда кто-то сомневался в компетентности его компаньонов. Фирма была не только его работой, она стала частью его жизни, причем частью немалой. Собственно, кроме фирмы, ничего интересного в его жизни не было совсем.
Вечер стоял изумительный. Пахло весной, распускающейся листвой и свежестью. Они шли по тихой почти пустой улице: только шагах в двадцати от них какой-то паренек в черной ветровке сосредоточенно разглядывал что-то в собственном телефоне.
– Какой вечер хороший. Я после работы редко гуляю, – призналась Лена.
– Почему? – удивился он.
– Да так. – Она пожала плечами и улыбнулась. Она не гуляет по вечерам, потому что одинокой женщине в это время нечего делать на улице, а собаки у нее нет. Впрочем, не гуляет она не только по вечерам. Это раньше она любила бродить по Москве. С Павлом. И, прогоняя ненужные мысли, Лена похвасталась: – А я сегодня нашла приборы.
– Как? – Он не удивился, только заглянул ей в лицо.
– Мне дали записи с камер наблюдения, правда, уже обработанные. В смысле, все ненужное было удалено. Я подумала, куда могли спрятать приборы, и нашла. Правда, спрятали их не очень умело, иначе не обнаружила бы, – честно добавила она.
– Поздравляю.
Он помолчал немного, и Лена подумала, что он опять скажет что-нибудь про работу, но он сказал другое:
– Поужинать бы не мешало.
– Это сложно, – засмеялась Лена, – если только пирожок на станции купить или сосиску в тесте. – Она вдруг вспомнила, что с утра ничего не ела: разбирала образцы и не успела перекусить.
Она ошиблась: за углом Сергей углядел незаметный маленький ресторанчик, на который она раньше не обращала внимания.
– Зайдем?
Лена замялась. Она не была наивной девочкой и понимала, что он ей нравится, как уже давно никто не нравился, и что она тоже… вызывает у него интерес. Но Лена знала и то, как бывает, когда другой человек становится частью тебя, а потом ты остаешься одна, и страшнее этого нет ничего на свете. И боялась этого.