Карма несказанных слов
Шрифт:
Она едва успела дойти до своего стола, как зазвенел ее личный внутренний телефон, и шум мгновенно сменился абсолютной тишиной.
– Леночка, приветствую вас. Загляните ко мне, пожалуйста, – услышала она приятный баритон генерального директора.
– Да, Марк Семенович, сейчас. – Лена положила трубку и потянулась к косметичке – подкраситься, но не успела – мобильный в ее сумке тихими гитарными переборами позвал «Побудь со мной». Звонок был некстати, но она, посмотрев на дисплей, ответила:
– Теть Лиз, привет, говори скорее, меня начальство вызвало.
– Я на всякий случай, чтобы ты не волновалась:
– Пока. Вернешься, позвони, – попросила Лена.
– Зачем вызывает? – поинтересовалась Наталья, самая громогласная и доброжелательная из сидевших за «чайным» столом женщин.
– Не знаю. – Лена знала одно: если Марк Семенович просит зайти в конце рабочего дня, значит, домой она попадет нескоро.
Она сунула телефон в сумку и почти бегом бросилась к кабинету генерального. Вспомнила, что не подкрасилась, остановилась, решила не возвращаться, улыбнулась важной Люсе и открыла роскошную дубовую дверь.
В кабинет к генеральному Лена всегда входила хоть и без особой радости, но уж точно без страха и трепета. Академик, лауреат и орденоносец Марк Семенович Хмельницкий был умным, честным и очень обаятельным человеком. Позер немного, но это ему идет.
Лена была в него почти влюблена.
Когда-то, еще не будучи ни директором, ни академиком, профессор Хмельницкий читал лекции в институте, где Лена училась, отбирал и приглашал на работу наиболее способных студентов. Вместе с Леной сюда тогда пришло человек десять, но потом все потихонечку разбрелись кто куда, и сейчас осталась одна Лена, которая уже не мыслила себе жизни без института.
– Вот, Сергей Александрович, наша гордость, – с необидной иронией представил ее генеральный, – заведующая лабораторией № 18, кандидат физмат наук, Демидова Елена Владимировна.
– Курганов Сергей Александрович. – На Лену без улыбки смотрел поднявшийся из-за гостевого стола, стоявшего перпендикулярно к рабочему столу Хмельницкого, высокий худощавый мужчина лет сорока в солидном темно-сером костюме, кремовой рубашке и галстуке в полоску. Из-за его дорогого костюма Лена мгновенно почувствовала себя страшненькой и плохо одетой. Хотя и блузка, и брюки на ней были новыми и любовно выбранными по немецкому каталогу, но в шикарном кабинете явно не смотрелись. Тут она подумала, что и лицо у нее, наверное, блестит, и совсем расстроилась.
Господин Курганов не улыбался, а Лена улыбнулась. Как дура. И из-за этого расстроилась еще больше.
– Сергей Александрович – технический директор фирмы «Омстрон». И наш потенциальный заказчик. Пожалуйста, покажите ему всю технологическую линейку. И согласуйте техническое задание к договору, хорошо бы за сегодня-завтра. – Хмельницкий тоже привстал, когда Лена вошла в кабинет, а теперь снова сел. И смотрел на нее ласково, впрочем, он так на всех смотрел. – Ну, в добрый час. – Марк Семенович слегка кивнул им обоим и протянул руку к зазвонившему телефону. Снял трубку и добавил уже одному Курганову: – Жду вас к шести, Сергей Александрович.
Лена повернулась и повела заказчика в лабораторию.
Сергей шел за девицей-завлабом по длинному коридору. Завлаб Елена Владимировна оказалась слишком молодой и какой-то неуверенной в себе, воспринимать
И все-таки что-то его смущало в завлабе Елене Владимировне: она совсем не походила на женщину, успешно делающую административную и научную карьеру. Что-то в ней совсем не вязалось с договорами, планами-графиками и актами сдачи-приемки. У нее были кудрявые волосы до плеч и легкая походка, и она показалась ему похожей на юную даму начала ХХ века, такие же строгие нежные лица смотрели на него с пожелтевших семейных фотографий, которые маленький Сережа любил разглядывать, приезжая к бабушке. Ей бы стихи писать или картины, подумал он непонятно почему, поскольку из всех поэтесс смутно представлял себе только Ахматову, а художниц не знал вовсе.
– Вас подчиненные слушаются? – спросил он.
Она почему-то так удивилась, что застыла посреди коридора, и Сергей чуть не уткнулся носом в ее затылок. Волосы ее пахли клевером, летней травой и еще чем-то легким и приятным. И совершенно неожиданно ему захотелось еще раз наклониться к ее волосам и даже потрогать их руками. А еще отчего-то стало вдруг весело, и он обозвал себя старым дураком.
– Да я не знаю, – ответила она и опять зашагала. Не то чтобы она не ждала от него никаких слов, нет, конечно, он же не немой, просто слова эти должны были касаться предполагаемого договора, и уж никак не ее самой. Когда Курганов не улыбнулся при знакомстве, он как бы дал понять, что отношения у них могут быть только деловые, а не… человеческие.
– Почему не знаете, вы что, сотрудникам указаний не даете? – теперь удивился уже Курганов.
– Пока не давала, меня назначили-то всего месяц назад.
В подчинении у Лены были три дамы, младшей из которых исполнилось тридцать семь, старшей – пятьдесят восемь. Большую часть рабочего времени они, если не выходили покурить или прогуляться во время обеда, сидели кружочком вокруг «чайного» стола и болтали. Дважды в день, до обеда и после, к ним приходили такие же дамы из других подразделений, иногда поодиночке, иногда небольшой компанией. О чем можно говорить с таким интересом с утра до вечера, ежедневно, годами, Лена понять была не в состоянии. Периодически дамы создавали видимость деятельности. Для кого это делалось, непонятно, поскольку Лена знала, что они практически не загружены, а более высокое руководство никогда не интересовалось, чем именно эти дамы занимаются. Самое удивительное, что все они были финансово вполне прилично обеспечены и могли себе позволить не работать в институте, до которого еще и добираться не просто. Однако они упорно сидели вокруг «чайного» стола, пережевывая обиду на судьбу, директора, детей и, конечно, новую выскочку-начальницу, которую они успешно бойкотировали.