Карма
Шрифт:
— Ты помнишь его? — спрашиваю я.
— Кого? — кричит мужчина, изо рта у него брызжет слюна.
— Ты прибил ему руки, вот так.
Я еще раз ударяю молотком по гвоздю, зажимая его мышцы и плоть между гипсокартоном и металлом.
— Я ни хера не делал! — кричит он.
Я поворачиваюсь, выхожу из комнаты и хватаю с тумбочки фотографию отца. Вернувшись в гостевую спальню, я тычу ей ему в лицо. Фотография того времени, когда мой отец улыбался и был счастлив рядом со мной. Я тоже была счастлива. До того, как всё случилось.
— Не узнаешь? — спрашиваю я.
— Иди на хуй! —
Я оборачиваюсь и вижу в дверях Нокса. По моим щекам разливается жар, когда я понимаю, что он видит меня в наихудшем состоянии из возможных. Моя грудь поднимается и опускается, когда адреналин наполняет мое тело, и я уверена, что мои глаза совершенно безумные. Я не понимаю, почему у меня возникла неуверенность в себе из-за моего дикого вида. Нокс уже видел меня такой. Он был на его месте.
— В целом мире не хватит пыток, чтобы этот человек испытал ту боль, которую заслуживает, — говорю я Ноксу. На самом деле, это не так. Каждый ноготь словно соскабливает с меня жажду мести. Я как будто чищу морковку, и с каждым движением лезвия снимается тончайшая кожица.
— За что? — спрашивает мужчина Нокса. — Мы приняли тебя и…
— Я не хотел, чтобы меня принимали. Мне было хорошо там, где я был. Как и ее отец, я оказался не в том месте и не в то время.
— Ты труп, Нокс, — говорит мужчина. — Ты ведь знаешь это, да?
— Я в курсе, — бесстрастно отвечает он. — И ты тоже.
— Она не одна из нас, — бормочет мужчина.
— И я больше не один из вас, — говорит Нокс.
Мои глаза пылают огнем. Они оба являются частью одной и той же темной системы. Иногда об этом легко забыть, и напоминание всегда причиняет боль. Тем более теперь, когда я поняла, что я влюбилась в Нокса.
С криком я забивая по четыре гвоздя в каждую вытянутую руку Марка. Он визжит до хрипоты, но я продолжаю. Я вбиваю один ему через штаны прямо в пах. Его голос затихает, а крики растворяются в болезненной тишине.
Нокс задыхается позади меня. Если кто-то и может понять, какую боль испытывает этот засранец, — так это он.
Наконец я забиваю гвоздь ему в лоб точно так же, как он сделал с моим отцом. Его умоляющий шепот превращается в несвязную речь, а глаза закатываются. Его жуткий вид пугает меня. Как ни странно, он в сознании, но с металлом, пронзающим его череп. Мой отец тоже бредил, когда умирал, но, всё равно, смог произнести два слова, которые помогли мне найти его убийцу.
Я поворачиваюсь к Ноксу и иду к нему, пока он не врезается спиной в стену, а его серые глаза не фокусируются на мне. Моя рука опускается к его брюкам спереди, сжимая его сквозь ткань.
— Сейчас не время, Карма, — шепчет он.
К сожалению, я не в том ментальном пространстве, чтобы принять ответ «нет».
— Тебе нужно прикончить его, — говорит он, отдергивая мою руку.
— Моему отцу удалось доползти домой с этим гвоздем в голове. Он может пострадать какое-то время. Он заслуживает вечных страданий.
— Это не ты, — говорит он. Затем сглатывает и смотрит мне прямо в глаза. — И это не я.
— Может быть, это я, Нокс. Это что-то меняет для тебя?
Он хватает мою руку и кладет ее обратно на переднюю часть своих штанов.
— Ощущаешь ли ты, что это
Я ухмыляюсь ему и поворачиваюсь к мужчине, пригвожденному к стене. Он настолько не в себе, что продолжает пытаться вырваться из своих оков, из-за чего на пол капает еще больше крови. Но Нокс прав. Это не я. Не совсем. Я не буду лучше их, если позволю ему мучаться вместо того, чтобы отправить его в Ад, где ему самое место.
Я хватаю нож с комода, а Нокс следует за мной, пока я приближаюсь к полубессознательному мужчине. Подняв его голову за волосы, я прижимаю лезвие к горлу, прежде чем вдавить металл глубже и провести острым лезвием от уха к уху. Теплая темная кровь хлынула из его раны, забрызгав меня.
Я поворачиваюсь к Ноксу. Брызги крови окрасили его лицо, а еще одна струя оставила след на обнаженной груди. Алая жидкость покрывает мое лицо, стекая струйками по шеи и изгибам груди.
Нокс мгновение смотрит на меня, и, прежде чем я успеваю понять, что происходит, прижимает меня к своей груди. Кровь скользит по нашей коже, когда он целует меня, размазываясь в тех местах, где мы соприкасаемся друг с другом. Тяжелый груз падает с моих плеч, и я чувствую себя такой легкой. Почти невесомой. Я не осознавала, насколько сильно жажда мести давила на меня.
Нокс тащит меня к кровати и толкает грудью на матрас, затем поднимает мою юбку и обхватывает задницу окровавленными руками. Он раздвигает мои складочки, расстегивая брюки, прежде чем быстрым толчком проникнуть в меня своим теплым членом.
Я не могу оторвать взгляда от человека, которого только что убила. Странные садистские мысли о том, как Нокс трахает его рану на шее, заставляют меня стонать еще сильнее. Я позволяю каждой извращенной мысли, которая когда-либо у меня была, присоединиться к вечеринке в моей голове. Убить Сэма лезвием своего ножа, вспоров его зад. Выпотрошить его, забирая у него всё так же, как он забирал у меня. Наслаждаться его мольбами так же, как он наслаждался моими.
— Ты сделал меня монстром, — задыхаюсь я, дотрагиваясь до его бедра и хватаю его за ногу.
Он склоняется надо мной, вонзая глубже свой член, а моя задница прижимается теснее к его тазу.
— Ты не монстр. Ты — Карма. Их действия предопределили твои. Ты просто хочешь дать им то, что они заслуживают.
— А ты? Чего ты заслуживаешь?
Этот вопрос с каждой секундой всё больше и больше не давал мне покоя. Чем это закончится? Как закончится?
Он выходит из меня и переворачивает на спину, затем подносит свой член к моей киске, прежде чем войти.
— Ты. Ты — всё, чего я хочу до последнего вздоха. Не знаю, чем я заслужил тебя, но ты — моя. Твоя киска — моя. Всё, что я когда-либо делал, в этой или прошлых жизнях, привело меня прямо к этому моменту, когда я нахожусь глубоко внутри своей собственной Кармы. Тот самый момент, на который я надеялся, когда чуть не умер. Я больше не хочу быть их частью. Я хочу быть частью тебя.
— Я не хочу подчиняться тебе, — говорю я.
Больше не хочу. Я и так слишком долго находилась во власти другого человека.