Карма
Шрифт:
Хелен, хихикнув, затыкает кулаком себе рот, идеально подведенный розовой помадой. Я смотрю на нее в восхищении. Она стала моей лучшей подругой в тот день, когда сказала: Не смей стричься, Джива. А то я тебя убью.
Учитесь терпеть, – повторяет миссис Харт. – Я отпущу вас по домам, только когда в классе наступит идеальная тишина. Торопиться мне некуда, я могу здесь и до вечера просидеть.
А ведь и правда может, – бормочет Майкл у
Терпение
Это слово отец часто произносит в разговорах с мамой.
Давай запасемся терпением, Лила. В Пенджаб мы обязательно поедем. Может, к тому времени Бог соблаговолит послать нам еще ребенка. Мальчика.
Правильно, Амар, давай сидеть и ждать, пока твой Бог чего-нибудь там соблаговолит.
Она идет прочь из комнаты. Немного погодя сверху доносятся раскатистые аккорды Бетховена.
Я тоже стараюсь собраться с силами и терпеть.
(Не в ожидании поездки в Пенджаб. Она меня абсолютно не волнует.)
Не пустое место
Мне приходится терпеливо ждать, пока Майкл обратит на меня внимание. Не на цвет моей кожи. Не на мое сари. Не на персонажа костюмированного представления. А на меня.
(На меня такую, какая не будет для него пустым местом.)
Сначала я улыбалась ему, все время, даже когда он меня нарочно не замечал. Я помогала ему с заданиями по математике. Смеялась над его малахольными шуточками.
(Анекдот про трех голых и продавца жалюзи – шутка не то чтобы очень смешная.)
Потом вмешалась Хелен.
Не показывай, что ты к нему неравнодушна, – сказала она. – Мальчишки таких неравнодушных ни в грош не ставят. Нет. Нет. Нет. И с математикой ни в коем случае не помогай. Скажи, что сама последнюю контрольную плохо написала. А то мальчишки терпеть не могут слишком умных.
(Неужели?)
И я принялась игнорировать Майкла. Делать вид, что его для меня не существует. И он, разумеется, начал меня цеплять.
Доброе утро, Рикки-тикки-тави!
А я совсем не обижалась.
(И почему я такая глупая?)
Я была счастлива, что у меня есть подруга, которая учит меня быть хозяйкой своим желаниям.
Мужчины любят чувствовать себя хозяевами положения, – наставляла меня Хелен. – А когда не получается, они теряют к тебе интерес.
У мамы не было никого, кто бы помог ей советом. Посоветовал, что делать с мужниным упрямством. А будь у нее такая подруга, как Хелен, мата мигом бы тайком отправилась в аэропорт. Подруга ее туда бы и отвезла.
Подслушано
Вы, сикхи, такие важные, Амар. Со своими гуру, своими символами, своим единым Богом! Вы думаете, что вы лучше всех.
Мы, Лила, выглядим важными, потому что нам есть чем гордиться. Мы гордимся тем, что уважаем все религии. Что верим в равенство всех людей. Верим, что женщины должны иметь те же права, что и мужчины. Верим в правду и справедливость. В то, что силу можно применять только в самом крайнем случае.
Амар, а любовь?
Я горжусь своей любовью к тебе.
Вот-вот, получается, ты делаешь мне одолжение!
Лила, нас с тобой соединил Бог.
Да? И о чем Он, интересно, при этом думал?
Мата плачет день и ночь
Ты не скучаешь по родине, Амар? По ее бескрайним равнинам? Пшеничным полям? По Пенджабу и его пяти рекам?
Нет.
А по родным?
Кроме меня, Лила, у тебя не осталось родных. Если мы вдруг поедем в Индию, то жить там будем у моих родителей. Думаешь, ты выдержишь? Отец станет приставать, чтобы ты приняла нашу веру. Алтаря твоей богини в доме не будет.
Мы можем жить самостоятельно, как здесь живем.
Нет, не можем. Это обидит моих родителей.
Поэтому лучше жить здесь и вместо них обижать меня?
Лила, мы ведь сбежали сюда от моего отца и от его упрямства в вопросах веры. Ты здесь спокойно справляешь свою пуджу [4] . А Дживе мы рассказываем и о моей, и о твоей религии.
Но мне не с кем вместе помолиться, кроме дочери, которая и сари-то надевает только на Хэллоуин! Здесь у меня есть религиозная свобода, но нет единоверцев. Наверно, все-таки лучше быть рабыней в доме у другой женщины, чем одинокой в своем собственном.
4
Индуистский обряд, приношение даров изображению божества.
Нет, Лила. Я почитаю свою мать, но люблю я тебя. Мать станет плохо с тобой обращаться. И я не смогу ничего с этим сделать. Здесь по крайней мере никто тобой не понукает.
Но невозможно же жить в такой изоляции. Может, лучше уж ненависть, а, Амар?
Ненависть – это тоже форма изоляции. Лила, посмотри на эту страну. На эти реки. На эти поля. На синее-синее небо. Здесь повсюду царит мир. Земля не пропитана кровью, которая омрачала бы нашу жизнь. И родственники наши отсюда далеко, они не пристают с советами, как и что нам делать.