Карманник. Королевство
Шрифт:
Я постаралась, чтобы в глазах появилась поволока, вызывающе и томно улыбнулась Кидзаки. Он встал со своего места и схватил меня за руку. Я сжала его ладонь и, повинуясь, пошла следом. Что он собирается сделать с женщиной, которая явилась сюда за ним? Вокруг меня разлился холод.
7
Я двигалась по едва освещённому коридору вслед за Кидзаки, который тянул меня за руку. Старалась шагать с ним плечом к плечу, но он всё равно немного опережал. Маленькая сумочка казалась тяжёлой. У него широкие плечи. Костюм
Нигде не было видно его охраны. Мы вдвоём шли по безлюдному коридору. Если сейчас приложить к его шее электрошокер, то, возможно, моя задача будет выполнена. Но я не могла пошевелить рукой. Его довлеющая сила заставляла меня бездействовать. Дурное предчувствие не отпускало.
Когда мы достигли конца коридора, сердце уже бешено стучало. Кидзаки медленно открыл дверь; в темноте стояло несколько мужчин. Я напрягла мышцы, чтобы бежать, и тут заметила, что люди обращены к нам спиной и смотрят вглубь комнаты. Яркий луч света разрезал пространство, было слышно чьё-то тяжёлое дыхание. На белом подиуме лежала обнажённая женщина.
— Это шоу. Смотри!
Правильные пропорции тела, очень светлая, красивая кожа. Конечности связаны, между ног закреплён какой-то прибор. Она лежала абсолютно голая, покрытая потом, перед наблюдающими за ней мужчинами. Тяжело дышала, дрожала всем телом, но не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она что-то пробормотала, приподнялась, снова затряслась и громко вскрикнула. Мужчины улыбались и смотрели с пренебрежением. Мне показалось, уничижительные взгляды разжигали в ней сексуальное желание. Она плакала и шумно вздыхала, а тело продолжало реагировать на стимуляцию прибора. Зрелище рыдающей от удовольствия женщины было отвратительным. Я тоже смотрела на неё с презрением. У неё было очень красивое, сексуальное тело, наверняка соблазнила немало мужчин… Из неё вытекала слизь, и, когда она стала дёргаться, капли попали на костюмы зрителей. Те продолжали глядеть с улыбкой, но костюмы вытирали брезгливо. Я чувствовала отвращение, но внутри моего тела становилось всё горячее.
— Какая гадость!
— Посмотри ещё.
Мужчина в чёрном костюме медленно подошёл к женщине. Он повернул какую-то ручку на приборе, и женщина стала стонать громче, затем наклонился, почти прижался губами к уху и сказал:
— Прокляни этот мир!
— А… А…
Женщина открыла глаза и уставилась в потолок.
— Прокляни.
— Я…
Мужчина ещё повернул ручку.
— Я хочу, чтобы они умерли… Пусть умрут!
— Кто?
— Все! Пусть все умрут! — закричала женщина.
Присутствующие мужчины улыбались, хотя среди них послышался ропот. Комната наполнялась дымом сигарет.
— Все! Все пусть умрут! Я лучше всех! Пусть все…
— Что такое?
— Мой папа…
Она скрючилась и разрыдалась. Казалось, она перестаёт себя контролировать.
— Что сделал ваш отец?
— А… А… Папа… меня…
В публике раздались воодушевлённые возгласы.
— И что дальше?
— Поэтому… Я убила его.
Мужчины радостно переговаривались.
— Но… легче не становится?
— Да. Не становится. Не становится! Поэтому…
Мужчина в чёрном костюме вновь повернул ручку, и она опять закричала: «Ещё!»
Постепенно зрители затихли.
— Ещё! Дайте мне ещё!
Мужчина нахмурился. В полутьме сгущались клубы дыма. Он вновь повернул ручку, и она засмеялась, словно обезумев:
— Ха-ха-ха-ха!!!
Мужчина посуровел. Зрители больше ничего не говорили. Женщина широко открыла рот:
— Трусы! Ха-ха-ха-ха! А… Ещё… пожалуйста… А! Умрите! Умрите! Ещё!
Отчаяние, с которым она просила об истязании, пронзило моё нутро.
— Пожалуйста! А! Мне мало! Пожалуйста!
Зрители по-прежнему молчали.
— Как ты думаешь, кто сейчас доминирует? — неожиданно спросил Кидзаки.
Я вздрогнула.
— Женщина.
Сложившись почти пополам, она продолжала умолять.
— Мазохизм стимулирует желание садиста, пробуждает и вытаскивает наружу безумие. Поэтому она просит всё больше и больше. Если от хозяина уже нет прока, мазохист может поменять его. В финале садистского акта человека ждёт уничтожение путём убийства. Доминирует всегда мазохист.
Женщина билась в конвульсиях и ещё что-то кричала.
— Но с таким монстром не остаётся ничего, кроме как убить.
Один из зрителей молча подошёл к женщине и вывернул ручку прибора на максимум. Она продолжала кричать низким голосом, а затем вдруг замерла. Однако дышала — наверное, потеряла сознание.
— Какая прекрасная самопрезентация.
Кидзаки улыбался.
— Возможно…
— Ты следующая.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Но, не показав виду, напрягла мышцы.
— Я не могу рассказывать при всех, что у меня на душе. Если только останемся вдвоём.
— Ну хорошо. Расскажешь мне всё. Всё, что лежит в основе твоей жизни.
Он потянул меня за руку. Сильно, небрежно. Миновав коридор, мы оказались в переходе, соединявшем два здания. Наверное, в конце находится его комната. За окном висела огромная луна.
Я почувствовала, что внутри меня всё горит. Было до тошноты противно. Неужели мой план не сработает? Но выбора нет, нужно попробовать. Я не могу высвободить руку. Всё зашло слишком далеко, мне уже не сбежать.
Луна за окном казалась красноватой. Обернувшись к ней, я попыталась изобразить улыбку. Луна обладает силой. И сила её столь велика, что заставляет меня дрожать. Красный оттенок пробудил до боли знакомые воспоминания. «Я покажу… — мысленно прошептала я, словно пытаясь придать себе сил, — я покажу тебе собственное безумие».
8
Войдя в комнату, Кидзаки включил лишь одну лампу. Преграждая поток оранжевого света, его фигура отбрасывала на стену искажённую тень. В комнате стоял подсвеченный аквариум, несколько блестящих диванов вокруг большого стола, на стеллаже — бутылки с вином и виски. Раздвижные двери были открыты, в углу спальни находилась огромная кровать, на столе — какой-то простенький ноутбук. Это бросилось в глаза прежде всего. Последний этаж. Из окна были видны огни соседних зданий.