Кармелита. Наследники: игры на вылет

Чудинка

Он протянул девушке её деньги.

– Нет, – сказала Кира. – Лучше ты забери и используй по назначению.

– Ты за кого меня принимаешь?

– Даня, – девчонка снова посмотрела на блондина не самым теплым взглядом. – Неважно, за кого я тебя принимаю. Гораздо важнее то, что ты себя комфортно чувствуешь в таком положении. Понимаешь?

Что тут можно было сказать? Даниил и сам знал, что выглядит паршиво, если не больше.

– Да.

– Отлично, – Кира вздохнула. – Первый шаг сделан.

– Забери деньги, – снова повторил Даня. – Не ставь меня в ещё более дурацкое положение…

– Я ставлю тебя в дурацкое положение?!

Их глаза встретились. Даня осознал, что в этом словесном поединке

ему не суждено быть победителем.

– А может, это сделал твой друг-бармен? – Милехина поджала губы. – И знаешь, кто из нас в дураках, так это я!

– Он извинился?

– Извинился, – усмехнулась студентка. – Только вряд ли он сделал это потому, что понял, а, скорее, потому, что ты разбил ему нос, но это вовсе не делает из тебя героя!

Жданов молчал.

– Знаешь, быть мужчиной – не значит уметь навешать каждому встречному! – Кира уже не могла совладать с эмоциями. – А то, что твои приятели так отвратительно себя вели, так это потому, что ты им позволил!

– Ничего я им не позволял, – тихо и серьезно вставил Даня, продолжая изучающим взглядом смотреть на девушку. – Они мне не приятели. Кстати, на нас внимание обращают уже…

Они стояли посреди тротуара, мешая прохожим.

– Может, отойдем?

– Мне и здесь неплохо! – взмахнула руками Кира. – Когда не надо, ты такой наблюдательный у нас! Вот бы ты был таким находчивым там, в ресторане!

– Прости, я исправлюсь! – тут же расцвел парень.

– Сомневаюсь.

– Почему?

Мимо молодых людей проехала тележка с фруктами, чуть не отдавив ноги. Мужик грозно глянул на парочку:

– Встать больше негде?! Идите, чего вросли что ли?!!

– Твое какое дело, ёпта?! – Даня, засунув руки в карманы, с самым наглым видом сразу отшил приставучего. – Завидуй молча!

Когда старик скрылся в дверях магазинчика, Кира разочарованно вздохнула.

– Вот, ты даже сейчас не смог сдержаться, чтоб не нахамить…

Даня мысленно сплюнул.

– Для тебя вся жизнь – это… – она хотела сказать «говно», но вовремя вспомнила, что является девушкой. – Помойка, в которой надо барахтаться, помнишь свои же слова?

– Кира, да я же…

– В такие моменты ты напоминаешь мне Бероева. Только у того с детства роскошь была кругом, вот он и привык других отбросами считать, а у тебя… ни гроша в кармане и ты всё равно пытаешься доказать окружающим, что ты – пуп Земли. Так не делается, Даниил. Подумай об этом.

– Не поверишь – каждый день думаю! – парень начал злиться. На себя да и на Милехину тоже.

– Нет, нам, определенно, стоит расстаться, – Кира обошла блондина и продолжила шествие по тротуару в сторону стоянки такси. – Пока один из нас не сделал что-то такое, за что потом будет стыдно обоим!

– Кира!

Она не обернулась. Даня от злости порвал купюры на мелкие кусочки и швырнул их в ближайшую урну, пнув ту напоследок. Чертов день! Чертова девчонка! Чертовы деньги!

Лачо заперся в своем кабинете. Он хотел побыть в одиночестве. Хоть недолго. Профессия юриста предполагает ежедневное и практически ежечасное общение с совершенно разными людьми, которым, так или иначе, нужна помощь. Его помощь. Он устал быть для всех палочкой-выручалочкой, хоть и получал за это приличные деньги. Почему ему-то никто не может помочь?! Вот если бы нашелся человек, который бы понял, как тяжело проигрывать там, где был первым. Отказ Хабарова в полномочиях и праве на корону преемника выбил Саппоро из колеи. Сначала была дикая злость, затем было отчаяние, затем оно сменилось безразличием, но теперь какая-то крохотная мысль, червячком заползшая в тщеславную душу и, устроив там уютное гнездышко, как в гнилом яблоке, задергала его. Она хотела выбраться на поверхность и быть воплощенной. Лачо не отрицал того факта, что он стал другим. Он давно

им стал. Просто раньше он пытался скрыть метаморфозу, боясь, что проколется. Он и сейчас боялся, но понял – без риска нет славы. Что бы там не писали в газетах про его отца, но Лачо с детства знал, что он – сын особенного человека. Особенного по-своему. И теперь он понял, что необязательно быть великим и хорошим. Чаще всё бывает не так.

Самые умные и самые изобретательные люди в мире не идут получать Нобелевских премий, они убивают и грабят, пытаясь показать всему миру, что есть главное. Это на первый взгляд убийство – грех, но если копнуть глубже и забыть об общепринятых нормах и о религии, то можно увидеть гораздо больше. Преступники знают о жизни всё. И живут правильно. Эволюционно-правильно, вырабатывая столько энергии, сколько нужно, и развивая только сильные качества характера. Такие люди, как правило, отрекаются от бога задолго до того, как поймут, что от него нет толку. Они не жестоки, нет. Они – другие. Они мыслят по-другому. Если бы Бог не хотел быть негласным сообщником убийств, то он бы сделал так, чтобы каждый невинный выживал. Он бы не забирал к себе женщин и детей. Он бы сделал так, чтобы справедливость восторжествовала. Но все, кто знает истинную правду об этом, скажут, что вера в то, чего нет – есть самое большое заблуждение. Когда на Земле не было ничего, кроме пыли и лавы, уже тогда существовали определенные теории и источники жизни, но никто тогда никогда не утверждал, что это всё – дело рук Бога. Люди всегда ссылаются на провиденье, когда не могу разумно объяснить какие-то вещи.

Лачо был уверен только в одном – всё на земле подвластно законам физики. А физика – это наука, построенная на опытах человека. Простого смертного! Никакого божества там не было и быть не может! То, что яблоко свалилось на башку Ньютону, только подтверждает тот факт, что на все предметы действует сила притяжения.

Саппоро отвергал теорию теологического обоснования жизни. Мало кто знал его таким, каким он был наедине с собой. Вернее сказать, его таким никто не знал. Лачо давно выработал для себя стратегию – построил мысленный барьер и замаскировался так, что всякий видел только то, что хотел видеть. Юрист научился виртуозно лавировать и только поэтому так долго держался в списке самых надежных людей в компании Хабарова. Саппоро знал, что любой, кого ни спроси, скажет о том, что лучшего преемника олигарху не найти! И они сказали. А в демократичной стране именно народ правит течением времени. Лачо не верил в бога, но верил во власть толпы. Правда, Хабаров пока ещё не сдох и проблема оставалась открытой.

Лачо не знал, к кому обратиться. В его жизни не было места друзьям. Ещё с детства он привык к тому, что он – сам по себе. У юриста не было близких друзей-мужчин, но были женщины. И они не являлись друзьями, они являлись любовницами – либо бывшими, как Ирина***, либо настоящими. Кстати, об Ирине – Саппоро доверял ей больше, чем кому-либо.

– Зачем звал? – женщина вошла к нему без стука. Она была вхожа в их дом на правах сотрудника фирмы Хабарова. Об их близости никто не знал, да и порвали они давно с этим. Просто коллеги. Лачо хотелось так думать. Ирина же хотела было подать на алименты, но передумала связываться.

– Садись, – Лачо указал на диван, стоящий у стены.

Саппоро никогда не спрашивал себя, что было бы, если б тогда он всё же решился развестись с Хитаной ради Ирины. Он не спрашивал себя, как поживает его незаконная девятнадцатилетняя дочь, рожденная любовницей. Он не хотел засорять голову всякими мелочами. Не сейчас.

– Давай конкретно и недолго.

– Торопишься? – он, будто, удивился, хотя знал, что Ирина не любила бывать у них.

– Представь себе, – женщина оставалась спокойной, но в глазах у неё творилось что-то плохо поддающееся описанию.