Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
– Да, я просто хотел…
– Осмотреться, – с улыбкой произнес сероглазый.
– Вот именно – осмотреться! Да!
– Обязательно сходи. Сходи, маленький…
– Что у вас за слова такие?!
– Какие такие?
– Да женские! – проговорил Макар, разворачиваясь и уходя.
– А что, бывают мужские слова? – усмехнулся ему в спину Крис. – Значит, ты слишком плохо знаешь мужиков… Наверняка ты их даже не встречал. А всё, что ты видел по телевизору или читал в газетах – это полный бред. Натурал ещё не значит мужик. Запомни!
– Обязательно запомню! – выкрикнул
Отличник ещё не знал, что ему больше не придется оставаться в одиночестве. Он подсознательно искал людей, но никогда не говорил об этом. Он всё время искал общения, но делал вид, что ему всё равно. И вот теперь стоило ему отойти на несколько метров, он увидел парочку. Да-да. Снова геев. Он хотел пройти миом, но его остановили.
Один из молодых людей был вполне себе привлекателен: в обтягивающей белой футболке с незамысловатой надписью «Russia» и синих потертых джинсах на бедрах. Второй выглядел немного повычурнее: весь утыканный пирсингами, с помадой на губах, с крашеными ногтями, с нереальной прической на голове – Макар отшатнулся. Тот, что был посолиднее, остановил его:
– Погоди, не шарахайся! Я слышал, что ты с Клеем?
– Да, с Клеем, – произнес Макар, тут же понимая, что ляпнул.
Где-то вдали раздались раскаты грома.
– Только грозы нам и не хватало! – голос у второго был писклявым и Макар отметил про себя, что если бы они были в полной темноте, он бы подумал, что говорит женщина.
– Давно вы вместе?
– Вместе с кем?
– Здрасьте! Вместе с Клеем!
– Да не вместе мы!!! – взбесился Макар, сжимая кулаки.
– Как это не вместе? Ты только что сказал…
– То, что я приехал с ним в одном такси, ещё не значит…
– Ой, ладно! Пошли отсюда, дорогой! – пирсингованный потащил кавалера в сторону одной из кафешек.
Макару же захотелось грызть асфальт – редкий, клочкастый, неровный… Судя по всему, когда-то здесь была хорошая дорога, но позднее… Бобровский не стал думать о насущных проблемах этого гей-городка.
«Гей-городок! Дожили!» – подумал отличник, усмехаясь. Он всё-таки направился посмотреть на достопримечательности. Он прошел по заросшей тропинке к небольшому скверу, находящемуся не так далеко от центра. Макар оглядывался кругом и отметил, что здесь и правда очень чисто. «Наверное, потому что все геи крайне чистоплотны…» – Макар посмеялся собственной шутке и тут его внимание привлек памятник – каменное изваяние, возвышавшееся над редкой порослью зеленоватой и в тени деревьев голубоватой травы.
Бобровский подошел ближе. Здесь стояла удивительная тишина. Изредка её нарушало лишь пение птицы, гнездящееся высоко в кронах деревьев. Макар отметил, что место довольно глухое, и он забрел дальше, чем следовало.
Памятник был старым. Довольно старым. Макар сделал такие выводы, посмотрев на проржавевшую табличку, на которой было нацарапано что-то на неизвестном парню языке. Может быть, это был еврейский, корейский или даже японский – одним словом, Макар не мог различить с точностью, поэтому он переключил внимание на саму статую.
«Лебедь. Хм. Странно. Что бы это могло означать?» – Макар обошел памятник
«Похоже, что это авторская работа… – понял рыжий. – Кто ж знает, что за причуды посетили этого скульптора?» Макар хмыкнул и пожал плечами, но в этот момент его взгляд опять, как по велению судьбы, упал чуть дальше…
Между стволов двух больших деревьев располагался металлический шест. Макар не сразу понял, что это остатки забора, точнее – железной ограды. Возможно, когда-то этот сквер не был столько запущенным и одиноким. Возможно, когда-то и здесь гуляли, влюблялись. Макар подошел ближе и заметил на ограде несколько замков. Эти замки не были похожи на те, что обычно дарят на свадьбы молодоженам. Эти замки выглядели странно и, похоже, что их делал все тот же мастер, так не любивший симметрию. Рыжий никогда ещё не видел замков такой причудливой формы. Хотя, если приглядеться и включить фантазию, то вполне можно было заметить одно небольшое сходство между всеми замками. Все они были похожи на… Макар помотал головой, старясь прогнать нелепые и пошлые мысли, и снова повернулся к памятнику. Его как будто прострелило.
У отличника родилась гипотеза, относительно «уродства» скульптуры. Макар подумал, что лебедь может означать, как это и принято, верность. Но… верность какую? Гейскую? И почему же он все же без крыла? Возможно, скульптор хотел, чтобы каждый смотрящий на памятник, задумался о чем-то. Бобровский пришел к выводу, что этот памятник был поставлен здесь неслучайно, и он служит неким олицетворением жителей этого места. Раз здесь живут одни геи, то и памятник создан с расчетом на то, что на него будут смотреть люди с весьма изощренной фантазией и больным нутром.
– Вот, оказывается, куда ты забрался! – с грустной улыбкой на губах, к Макару подошел Клей.
Боровский молчал. Он насуплено смотрел на Лимова и думал о том, что зря согласился сюда ехать. Возможно, что те открытия, которые он совершил и совершит ещё, скажутся на его душевном состоянии очень скоро и скажутся куда более болезненно, чем все остальное.
– Это лебедь верности, – проговорил Клей, склонив голову.
Макар прищурился:
– Лебедь верности. Откуда он здесь?
– Это давняя история, – сказал Клей, мотнув головой в сторону города. – Давай возвращаться. Я покажу тебе наше временное жилище. Ты сможешь отдохнуть перед ночными танцами.
– Я не пойду на танцы, – тут же сказал Бобровский.
– Это ещё почему? Не пойдет он! – усмехнулся Клей. – А если потащу, не против?
– Против! – Макар прошел мимо и максимально ускорил шаг, не желая, чтобы Лимов догнал его.
Клей остался стоять возле памятника, вздыхая и закрывая глаза. Этот лебедь имел место в судьбе студента. Лимов не хотел вспомнить тот день, когда его идеальный мир рухнул. Но теперь, когда Крис разбередил старую рану, Лимов готов был отдаться ностальгии – безжалостной и беспощадной.