Кармелита. Наследники: игры на вылет

Чудинка

Утонула полоса в девичьих слезах…

Я знаю – всё будет,

Забудьте, люди,

Я так больше не могу!

Подари мне первый танец –

Забери меня с собой,

Я повсюду иностранец

И повсюду я, вроде бы, свой,

Словно лодка в океане,

Затерялся берег мой –

Я повсюду иностранец,

Забери меня, мама, домой!

Сознание возвращалось медленно. В висках, не преставая, стучало – кровь билась в артериях и венах, будто пытаясь расплескаться. Лев чувствовал, что у него холодные ноги и горячие, ужасно потные ладони. Да и сам

он как только что из ванной. Слабость была страшная – цыган еле открыл глаза, но повернуть голову ему сил не хватило. Саппоро мог только смотреть на белый потолок. Он что, в больнице? Хотя, вроде, запаха нет. Того самого, что сможет отличить любой, кто хоть раз был в лечебном учреждении.

Кончики пальцев занемели. Лев сделал попытку пошевелиться, но стало только хуже – тошнота, сопровождавшая его на протяжении всего дня, теперь перешла в стадию рвоты. Он быстро повернулся на бок и спазм, скрутивший изнутри, заставил желудок болезненно содрогнуться. Благо, на полу стоял тазик. Желчь. Не пища и даже не алкоголь, а желчь.

Черт. Всё действительно отвратительнее некуда! Парень начал догадываться, что с ним что-то не так, ещё давно, но сейчас все предположения выглядели, скорее, фактами. За окном уже рассвело. Неужели он пролежал в забытье целую ночь?! Или вообще сдох и сейчас в Раю? Нет! Это полный бред! В гребаном Раю не бывает так хуево! Во всяком случае, очень хочется верить в байки о том, что где-то есть покой. Просто покой. А почему он подумал не про Ад? Саппоро надеялся, что не успел ещё нагрешить настолько, чтоб его отправили в пекло без амнистии.

Пробежала полоса –

Зверем залегла,

Расколола небеса

На куски стекла.

Предложенья – на слова,

Близких – на врагов,

Материк – на острова

Богом нам готов…

Лев боялся того, что с ним происходило. Он боялся и от осознания этого хотел бы сбежать. Пусть мысленно, но сбежать. Туда, где нет действительности. Лев никогда прежде не был поставлен в такие жесткие рамки – он всегда оставался свободным, а теперь будто был заключен в чужое тело. Цыгану что-то слышалось. Отдаленные слова, складывающиеся в целые безумные реплики.

Я знаю – всё будет,

Забудьте, люди,

Я так больше не могу!

Подари мне первый танец –

Забери меня с собой,

Я повсюду иностранец

И повсюду я, вроде бы, свой,

Словно лодка в океане,

Затерялся берег мой –

Я повсюду иностранец,

Забери меня, мама, домой!**

Это уже напоминает психоз или шизофрению. Пора бы хоть немного успокоиться. Парень собрал волю в кулак и принял сидячее положение. Его кружило, но уже не так сильно, как до этого. Остатки алкоголя всё ещё давали о себе знать в виде жажды.

Лев огорчился тому, что в комнате никого не было. Ну что они себе позволяют?! А если ему вдруг станет плохо?

– Как ты? – этот вопрос прозвучал словно спасение. Зора с подносом, на котором уютно расположились тарелка с яичницей и стакан сока, вошла, внимательным взглядом окинув цыгана.

Саппоро слегка удивился её появлению в таком домашнем виде.

– А ты что здесь делаешь? – строго вопрошал парень. Он не хотел, чтоб она подумала, будто он рад её видеть.

– Завтрак тебе принесла.

– Как мило, – заметил цыган и одной рукой задвинул тазик с тем, о чем обычно не говорят приличные люди, под кровать, и кивнул на столик возле окна. – Поставь.

Зора послушно опустила поднос на столешницу и чуть отошла.

– Просто вторая мамочка! – съехидничал Лев, потирая глаза.

– Вот ещё! – цыганка разозлилась. Может, зря она решила за ним поухаживать и таким образом расположить к себе?

– Попрошу мать, чтоб она тебя в домработницы взяла.

– Спасибо, не стоит! – к матери своего возлюбленного Зора относилась с некоторым подозрением. Слишком уж пофигистично себя вела женщина.

– Стоит, – усмехнулся Лёва. – Будешь пыль протирать и завтраки разносить. Глядишь и деньги будут – снимешь квартиру и съедешь от нас!

Зоре стало не по себе – её уже выгоняют. Ясно, что долго это не могло бы продолжаться.

– Ешь!

– Я?

– А кто? – парень свесил ноги. – Я не голоден.

Зора с сожалением глянула на поднос.

– Я не ем яичницу. Если только бутерброд.

– Вперед! – Лев встал, надеясь, что не свалится. – А я тогда уж сок выпью…

Крылова во все глаза смотрела на парня, жадно выпивающего прохладный напиток. Это их первый совместный завтрак. Почти завтрак и почти совместный.

– У тебя раньше такое бывало? – перевела она тему.

– Да тысячу раз! – в тоне парня улавливались нотки раздражения. – Пора бы уже привыкнуть.

– Я серьезно.

– Я тоже.

– Может, ты астматик?

– А ты…

Договорить он не успел – дверь распахнулась и на пороге появилась Роза.

– Он не астматик, – сказала цыганка настолько уверено, будто всю жизнь работала врачом. – И не эпилептик.

– Спасибо, что успокоила! – Лев снова юркнул под одеяло, не желая светить задницей в семейных трусах.

– Здравствуйте, – смущенно вставила Крылова.

– Ты у нас кто? – поинтересовалась Роза, глядя на девушку. Весьма неплохо выглядевшую и симпатичную.

– Я…

– Да так, знакомая. – Лев ответил вовсе не так, как рассчитывала девушка.

– Что ж, простите, если я помешала, – деликатно сказала Саппоро, понимая, что никакая это не знакомая. – Лев, нам нужно поговорить.

Зора быстро забрала поднос, ещё раз предложив еду парню, но когда тот отказался, вышла и плотно закрыла за собой дверь, надеясь, что никто не заметил, как появились слезы в глазах.

– Ты не обижай её, – Роза смотрела вслед Зоре. – Понял?

– Понял. – Лев закатил глаза. Теперь невесть что подумает тетка.

Цыганка не знала, как начать разговор. Сразу в лоб спрашивать, не убивал ли он ту девчонку – глупо. Да и Роза прекрасно знала, что нет. Хотя… она многого не может знать, как показала жизнь.

– Как самочувствие? – дежурный вопрос.

– Нормально. – Лев зло посмотрел тетке в глаза. – Что ж вас так тянет спросить, как я себя чувствую, при этом вам плевать, почему я так себя чувствую!