Шрифт:
========== Глава 1. ======
СОЧИ.
На дворе конец сентября. Воздух стал гораздо тяжелее, море едва колыхалось при редком дуновении ветра. Солнце уже не жарило, на закате небо становилось багрово-рыжим, что свидетельствовало о возможном перепаде температур.
На окраине города, где хозяйничали только скалы, по узкой, заваленной огромными булыжниками дороге, потихоньку перебирал ногами мустанг, звонко цокая копытами, тряс головой с давно не стриженой гривой.
Наездник был бос, с оголенными и загорелыми ногами, почерневшими от пыли, иногда понукал
– Ну что, Пепел, наверное, можно уже сделать привал, – с этими словами спрыгнул на землю и потрепал клячу за челку. – Устал, правда?
Затем некто снял поклажу и завязал свои длинные и ужасно непослушные волосы в хвост – наездник оказался молодой девушкой, судя по всему, цыганской национальности: красная юбка, расшитая бисером, была закатана выше коленей, блузка распахнута, плечи и шея красные, даже пурпурные от постоянного воздействия солнечных лучей. Губы её были сильно обветрены, курносый нос выступал далеко вперед, создавая ощущение некого паруса, натянутого над линией скул, черные как ночь, округлые и большие глаза были чаще прищурены, что придавало выражению лица дополнительную лукавинку...
Горный воздух – это ни с чем несравнимое удовольствие, но, безусловно, дышится на высоте трудно.
Серо-пегий мустанг, немного толстоватый для своего роста, скорее всего, был прежде тягловым где-нибудь на чайных плантациях.
Когда человек приручил лошадь? Около шести тысяч лет назад, если верить данным ученых. Эти животные невероятно сильно повлияли на общечеловеческий прогресс, хоть и были одомашнены гораздо позже, скажем, ослов или коз.
– Вот и лету конец, теперь нам с тобой снова расставаться, дружище, – обращаясь к животному, грустно произнесла девушка, притянула осунувшуюся его морду к своему лицу и поцеловала. – Знаешь, я бы осталась здесь, с тобой, помолилась, вдруг бы тот, кого называют Богом, услышал и подарил нам с тобой крылья, пусть даже одну пару на двоих...
Она внезапно замялась, глянув на медальон, болтающийся на своей шее.
Конь, тихонько храпя, уплетал остатки овса, вываленного перед ним заботливой хозяйкой. Два одиноких силуэта на горной вершине в лучах заходящего солнца…
Почти как у Алексея Максимовича Горького (Пешкова) в пьесе «На дне», цыганка не помнила дословно, но смысл примерно таков: «Если ты несчастлив, то найди себе кого-то, кто ещё более несчастен и будешь счастлив…» – так выразил свое мироощущение писатель, показав людей (героев произведения) такими, какими они хотели быть. Или такими, какими они были?
– Чувствуешь, как похолодало? – накинутая попона была очень кстати.
Прошел час, другой, третий... Вот уже и звезды зажглись, мерцая, манили в заоблачные дали.
Раннее утро. Центр.
Солнечные лучи ещё не успели озарить многоэтажки, вывески бутиков и закусочных в полумраке выглядели уныло-пугающе. Главная дорога обычно стояла с пяти утра, а сегодня на удивление была пуста... Сонные дворники лениво разбирали метлы и фартуки, готовясь к тяжелому рабочему дню. Монотонное мигание сломанного светофора притягивало оставшуюся с ночи мошкару, а где
Казалось, ничто не нарушит эту почти идеалистическую картину, но вдруг вдали раздался рев мотора, не то что бы звук был громким, просто машина (белоснежная Тойота) неслась невообразимо быстро. Проскочив пустынную улицу и оставив за собой столб пыли, гонщик резко дал по тормозам – визг раскаленных шин был просто ужасным.
За рулем – голубоглазый блондин, довольно коротко стриженный, но с изрядными вихрами на голове, одетый с иголочки, в ушах – наушники, вероятно, для того, чтобы не разбудить пассажира, сладко сопевшего на заднем сиденье: слегка полного, но крепкого и приземистого телосложения, в рубашке, с кое-как завязанным галстуком.
– Кекс, подъем! – водитель вынул наушники, потянулся и размял затекшие ноги.
На часах 6:40 – целый час до занятий, а значит ещё можно успеть позавтракать.
– Даня, слушай, а может, вообще не пойдем на пары? – отозвался хриплым ото сна голосом Глеб.
– Тебе ли жаловаться, ты даже не пил в клубе! – усмехнулся Даниил, вышел из машины, ещё раз потянулся и глубоко вдохнул воздух, сухой и горький от примесей. Достал из потайного кармашка расческу и зачесал вихры. – Перекусим в столовке или завернем куда по дороге?
В этот момент зазвонил мобильный, блондин отошел в сторону и нарочно тихим голосом ответил:
– Да, Виолетта, лапочка моя, я сегодня проспал слегка, езжай в универ без меня, – быстро отключил телефон, достав батарею. – Нюх у неё как у собаки!
– Что, сердится? – подошел к нему Кекс.
– Да как всегда – ревнует, но, сколько я ей не говорил, что у нас с ней может быть только секс – бесполезно! – безразлично произнес Жданов, махнув рукой, и они уселись в машину.
8:00 СГУ (Сочинский государственный университет)
Когда парни подъехали, парковка была забита напрочь, пришлось разворачиваться и объезжать здание. Остановились за воротами, неподалеку от стадиона. Первая пара уже началась, Даня направился к турнику, чтоб возместить отсутствие такой полезной утренней процедуры как зарядка.
В это время к главному входу подлетел грузовичок с надписью “ЭЛЕКТРОНИК”, из него выпрыгнул дядька в оранжевой кепке, который очень суетился и махал руками. За ним выползли явно не очень трезвые грузчики, достали из кузова несколько коробок и шмякнули их на землю, собрав около себя множество зевак.
– А поосторожней можно?! – вышел им навстречу глава студенческого профкома. Макар Бобровский – третьекурсник филологического факультета. Рыжий и тощий отличник, среднего роста с веснушчатым вытянутым лицом и широко посажеными серыми глазами. Он считался большой занудой, надо сказать, что парень никак не мог найти себе подходящую компанию. Нет, конечно, он общался с одногруппниками, но чаще только по делу или в рамках пары. А девушки… да какие тут девушки, когда учеба кипит!
– Да ладно, начальник, не боись, компы хорошие, фурычить будут, – улыбнулся своим беззубым ртом один из грузчиков. – Новейшая сборка!