Кармелита. Наследники: лёд и пламя
Шрифт:
Стас оторвал тяжелую голову от письменного стола и сонно проморгался. Темп жизни, заданный скрягой-Бергером, был невыносимым для молодого амбициозного парня. Ноутбук давно отключился и Жданов не помнил, сохранил ли он последние данные.
Аркадий Наумович Бергер выделил «подопечному» маленькую комнатку в глубине своей огромной со вкусом отделанной квартиры на двадцатом этаже. Стас жил у юриста уже почти три года, но каждый день умудрялся нарушать предписанные хозяином правила.
В помещении нельзя было курить (кстати, к помещениям относился даже балкон), громко
Где-то в старом комоде валялся десятистраничный «Свод Правил», который блондин должен был выучить и сдать Бергеру «экзамен на знание».
Так же категорически запрещалось опаздывать на работу. Путаясь в штанинах, Стас, поминутно поглядывая на часы, пронесся (если можно так выразиться) на кухню, включил микроволновку и засунул туда кусок пиццы. За одно только утро он умудрялся нарушить более дюжины правил. Это было весьма рискованно. Работая у Бергера курьером, Жданов, сообщив старику о том, что на завтрак съел пиццу, а не полезную кашу-овсянку, мог запросто лишиться и работы, и дома.
Принципиальность мужчины, повернутого на порядке и дисциплине, не оставляла никаких сомнений в том, что Бергер явно родом из дворянской аристократической семьи. Если бы у Стаса был хоть малейший выбор, то он, скорее всего, уже давно сбежал бы. На море. В море…
Почему он не пошел в мореходку? Поднапрячься в учебе труда бы не составило, но вот Аркадий, узнав об этом, заявил, что никто такого «дохляка» на палубу не возьмет даже коком!
Физическая подготовка у Жданова действительно хромала, причем на обе ноги. Первое время Бергеру приходилось его, попросту говоря, ОТКАРМЛИВАТЬ – таким блондин был худым.
Это по-настоящему весело:
Смотреть в зеркала при свете ламп,
Эти тона отражались на чертах лица,
А нам с тобой стоять рядом, не повеситься,
Когда мать топчет каблуками по лестнице,
Я говорил с ней так, что вся злость едва ли поместится,
Но чаще отрицаю, что разум мой пятится в небеса…
Стало некому писать:
Сменил номера, спутал кнопки.
Навсегда потерял адреса
Той бетонной коробки…*
Стас вспомнил мать. Виновата ли она в том, что их отец был смертельно болен и оставил свою огромную семью совсем молодым? Стоило ли ей рожать семерых, зная, что «поднимать» детей придется исключительно самой? Определенно, эта женщина была недалекого ума.
Так думал о ней Стас. Кто-то может осуждать его за это? Наверное. Но зачем? Сейчас, когда он хоть немного освободился от неё, он свободен… Да, пусть немного подлым был тот поступок, когда он взобрался на палубу ледового крейсера и уплыл далеко-далеко, лишь бы не стать жертвой великого мучителя всех времен и народов – голода.
Стас ненавидел людей, живущих только сегодняшним днем.
К счастью, Бергер не принадлежал к их числу. Он умел ставить цели и добиваться их. Жданов восхищался его умениями, стараясь быть во всем на него похожим. Правда вот в отношении дисциплины и быта, они были
Не выдержав очередного «пинка» от неповоротливой кондукторши, Стас начал двигаться в сторону выхода. Битком забитый автобус еле тащился по гудящей улице. Самые большие пробки в центре Сочи приходились как раз на то время, когда блондин жутко опаздывал в офис. Пока он простой курьер это не так страшно, хотя Бергер и сейчас умудрялся выписывать ему штрафы, зная, что Жданов добирается общественным транспортом. Сам же юрист катался на дорогущей иномарке, лишь изредка беря своего помощника с собой или давая порулить.
Спрыгнув на асфальтированную дорожку вблизи остановки, Стас принялся приводить себя в порядок. Он любил выглядеть безупречно, но городская давка мало этому способствовала. Офисный дресс-код на курьеров не распространялся, однако Жданов носил всегда только костюмы, причем не дешевые. Бергер не позволял блондину тратить собственные (заработанные лично Ждановым) деньги на ерунду.
Под словом «ерунда» подразумевались девушки. Стас особым ловеласом не был, но молодой организм требовал свое. И опять значились штрафы… Как же парень их ненавидел!
При одном только упоминании штрафов, его начинало трясти. Со стороны могло показаться, что Аркадий ревнует Жданова к противоположному полу. Сам же старик тоже иногда уходил «в загул», но ни одна из любовниц не переступала порога его жилища. Это угнетало Жданова. Он знал, что весь штат так и треплется об их «странно-близких» отношениях.
Как-то раз Стасу даже пришлось расквасить одному финансовому директору табло. Слишком уж любопытным тот был. Конечно, после побоев инвестор отказался спонсировать предприятие Бергера. Когда Аркадий узнал истинную причину драки, то он впервые за несколько лет похвалил блондина и даже премию выдал. Ох, и погулял же тогда Стасик!
Вся ментовка до сих пор помнит, что творилось в их отделении, когда пьяный бунтарь «случайно» попал бутылкой в бровь подполковнику. Если бы не Бергер – сидеть бы Станиславу Анатольевичу лет десять! После того случая их дружба перешла на новую стадию. Стадию любви. Любви отца и сына. Стас выступал в роли обиженного жизнью ребенка, а Бергер в роли мудрого отца, готового подставить плечо.
Мудрость заключалась и в строгости.
Лишь со временем Стас сумел отдать ей должное. Контроль постороннего помогает овладеть мастерством самоконтроля.
Запнувшись прямо на пороге офиса, Жданов никак не ожидал увидеть Дину. Она стояла в задумчивости. Странно, но эта девушка «с кошачьими повадками», как сказал Бергер после их последней встречи, чем-то пленила блондина.
К сожалению, останавливаться было нельзя – он и так опоздал минут на десять! Босс рассердится, а ещё одного штрафа его кошелек (почти всегда полупустой) не переживет!
Стас быстро прошмыгнул во внутрь, оглянувшись на Дину ещё раз. Что в ней особенного?
– Ты что, особенный какой-то?! – молодая профурсетка, восседавшая в кресле зама Аркадия, криво усмехнулась, увидев запыхавшегося и красного Жданова. – Почему это ты себе позволяешь опаздывать?