Карнавал страсти
Шрифт:
Дмитрий терпеливо выслушал монотонный монолог, а потом предложил сбегать.
— Вообще-то у меня тут сухой закон, но сейчас мне так хреново, что можно один раз, в порядке исключения. Только учти, водку я не пью.
После второго стакана мартини Шуруп изрядно оживился, а после третьего к нему вернулась способность нормально разговаривать.
— Ну да, была такая девчонка, ночевала тут одну ночь. Очень нас рассмешила. Странная она была какая-то. Почему странная? Да потому что она словно с луны свалилась. Как будто этот панковский прикид, что на ней был, она нацепила за час до того, как к нам прийти. Она была похожа на начинающую актрису, которая загримировалась,
— Пока нет, — пожал плечами Дмитрий. — Слушай, а ты знаешь девчонку, которая ее сюда привела?
— Надьку? — словно бы нехотя переспросил Шуруп. — Знаю. Только она сейчас дома не живет… — Дмитрий заметил, что лицо Шурупа исказилось от тревоги, а может быть, от страха. — У нее неприятности. Даже хуже, она здорово влетела. А я, сука, знаю это и сплю тут уже третий день. Даже не чешусь, чтобы ее выручить.
Первым побуждением Дмитрия было как можно скорее покинуть это мрачное жилище и не узнавать ничего ни о Насте, ни о здорово влетевшей Наде. Лишние проблемы, да еще и криминального свойства, были ему совершенно ни к чему. Но Дмитрий никуда не ушел, он лишь разлил мартини по новой и продолжал допытываться:
— А что с ней случилось?
— Как говорят в милиции, связалась с дурной компанией. Дура она, — зло произнес Шуруп. — Легких денежек захотела, а заодно и за границу прокатиться. Только это между нами, вроде ты мужик хороший. Или ты мент? — вдруг всполошился Шуруп. — О Насте расспрашиваешь, теперь Надьку искать будешь.
— Я не мент, — просто сказал Дмитрий, — доказательств у меня никаких, а были бы, ты бы все равно им не поверил. Поэтому тебе придется или поверить мне на слово, или послать меня куда подальше. Выбирай.
— Ладно, я тебе расскажу, потому что у меня душа из-за Надьки не на месте. Короче, есть у нас тут один экземпляр по кличке Крот. Так вот, у этого Крота связи с заграницей. Сам понимаешь, какие связи.
— Не понимаю, — честно признался Дмитрий.
— Темнота. Ну, я про наркотики говорю. Крот занимается их сбытом. Он уже несколько раз мотался в Европу и обратно, разбогател и теперь больше светиться не хочет, начал себе гонцов искать, ну чтобы другие возили, а он только торговал. Я вообще наркоту не терплю, и с этим Кротом уже давно не общался. Но общие знакомые меня в курсе держат. Так вот, он где-то подцепил Надьку, я даже знаю, какая сволочь их познакомила. Этой дуре красивой жизни захотелось, другие страны посмотреть, долларов подзаработать. Знаешь, как она рассуждает? У меня просто волосы от ее слов дыбом встают. Она говорит: «Заниматься проституцией мне западло, я до торговли собой ради денег никогда не опущусь!» Представляешь! А то, что она собирается сделать, разве не торговля? — от возмущения Шуруп вскочил и забегал по кухне. — Во-первых, она уже никогда не отмажется, всегда будет у тех бандюков на крючке. А во-вторых, она рано или поздно сядет, если не в тюрьму, так на иглу.
— А почему ты не вмешался? — осторожно спросил Дмитрий.
— Потому что струсил, — честно ответил Шуруп. — Я пытался ее отговорить, но у меня ничего не вышло. А сейчас я уже не могу вмешаться. Меня Крот знает. Если я у него появлюсь, то потом начнутся такие разборки, после которых от меня ничего не останется. По крайней мере, с этим жилищем придется расстаться навсегда. А больше мне жить негде.
— А ты-то почему бездомный, — спросил Дмитрий, — откуда ты родом?
— Я человек ниоткуда, — грустно сказал Шуруп, а потом пояснил, — города, в котором я родился, уже нет на карте. Теперь он называется Бишкек, бывший Фрунзе. После школы я уехал учиться в Питер, жил в общаге, потом сюда переехал. Между тем Киргизия стала другой страной, гражданином которой я не являюсь. Русского гражданства у меня тоже нет, как нет и прописки.
— А родители где?
— Родители не выдержали роста национального самосознания киргизов и сбежали в деревню под Воронеж. Вот уже третий год я не могу собраться и съездить туда, чтобы прописаться и гражданство получить. Так что с тобой говорит натуральный бомж.
— Все ясно, — от этого короткого рассказа веяло такой безнадежностью, что Дмитрий не нашел других слов. В кухне повисло тягостное молчание. — Ну, ладно, — наконец решился Дмитрий, — говори, как найти этого Крота.
4
Крот жил в снимаемой квартире около станции метро «Петроградская». Шуруп довольно подробно объяснил Дмитрию, как он должен себя вести. Если Дмитрий сделает все как надо, то, возможно, ничего страшного с ним не случится. У Дмитрия было одно существенное преимущество, а именно то, что ни Крот, ни Надя никогда не видели его. Вряд ли Крот и его дружки смогут выследить Дмитрия. А чтобы у них не было повода преследовать его, Дмитрий не должен был заходить в квартиру Крота. Ему надо подловить момент, когда Крот вместе с Надей будут выходить из дома.
К чести Шурупа надо сказать, что он не отказался помогать Дмитрию. Сначала он долго рылся в старом сундуке и извлек на свет две фотографии, одну старую, с обтрепавшимися краями, другую совсем новую, сделанную поляроидом. На первой был изображен юноша с длинными волосами, на лбу перехваченными ремешком. В руках он держал какой-то длинный предмет, и, только приглядевшись получше, Дмитрий понял, что это кларнет.
— Это Крот в юности, — хмуро заметил Шуруп, — мы тогда были приятелями. Другой фотографии у меня нет. Сейчас он здорово изменился. Волосы он теперь стрижет очень коротко, да рожу наел будь здоров. Так что, может, ты его и не узнаешь, но все же общее представление ты получил. А это Надька, — он протянул Дмитрию твердый глянцевый квадрат.
Дмитрий взглянул на фотографию и невольно улыбнулся. Он понял, кто был автором Настиной прически. У девушки, с вызовом смотревшей в объектив, были точно такие же, как когда-то у Насти, торчащие во все стороны разноцветные пряди.
Шуруп довел Дмитрия до подъезда дома, где жил Крот и где все эти дни находилась Надя, проходя подготовку юной контрабандистки. Дмитрий занял наблюдательный пункт напротив подъезда, а сам Шуруп побежал к телефону-автомату.
— Сиди тут, — бросил он на ходу, — а я попробую что-нибудь разузнать.
Зажатый на лавочке мамашами и бабушками, выгуливающими детишек, Дмитрий чувствовал себя полным идиотом. Он с опаской смотрел на дверь подъезда.
«Я же их не узнаю, — думал он, — хорошо еще, если девчонка не изменила прическу, а если она такая же ненормальная, как Настя, и тоже постриглась ежиком? Неужели и Настя подельница этого Крота? — с ужасом подумал Дмитрий. — Ну да, она просто решила соскочить, вот и скрывается у меня. А историю про любовь придумала для маскировки. Судя по всему, она девочка из хорошей семьи, и ее тоже потянуло на дешевую криминальную романтику».