Карнавал страсти
Шрифт:
— Хоть до Питера, — ответил мужчина.
— У меня таких денег нет, — печально произнес Дмитрий.
— Зато у меня есть, — загадочно ответил водитель и весело добавил: — При чем тут деньги? Все равно я туда еду, так неужели я человека под таким ливнем брошу, раз уж подобрал. Тем более что с попутчиком веселее.
— Спасибо, — сказал Дмитрий и назвал свое имя.
— Владимир, — представился мужчина.
Наверное, час они ехали молча, курили, слушали музыку. И вдруг с автомобилем что-то случилось. Даже Дмитрий, мало что смыслящий в моторах, услышал сначала нехороший треск, который усиливался до тех пор, пока мотор не заглох вообще.
Владимир выругался сквозь зубы и вышел наружу. Он открыл крышку капота, но очень скоро
— Что случилось? — спросил Дмитрий.
— Ничего хорошего, — мрачно ответил Владимир, — свеча отсырела. Искры нет. Надо ждать, пока закончится дождь. Вот что значит чужая машина. Если бы я на своей ехал, такой глупости никогда бы не случилось. Решил, называется, проехаться инкогнито, чтобы не мозолить селянам глаза своим белым «Мерседесом». Взял машину у приятеля в Питере.
Со всевозрастающим недоумением Дмитрий слушал этот монолог. Наконец решился и спросил:
— А вы кто такой? Какая-нибудь знаменитость?
— Вы будете смеяться, но я президент одного крупного банка. Конечно, здесь, в сломанной машине, посреди лесов, это звучит крайне нелепо.
— А как вас сюда занесло? — удивленно спросил Дмитрий. Почему-то он поверил Владимиру. От этого мужчины исходили удивительная сила и достоинство, словом, то, чего так не хватало самому Дмитрию.
— Я вырос когда-то в этих местах, — ответил Владимир, — вернее, тут недалеко, в одной деревеньке жила моя бабушка. И я в детстве каждое лето проводил у нее. Это самые лучшие мои воспоминания. Бабушка умерла, ее деревня стоит заброшенная, я вырос и, более того, разбогател, объездил полмира, отдыхал на лучших курортах. И все же меня тянет и тянет в эти места. Такое чувство, — задумчиво говорил Владимир, — что здесь моя экологическая ниша. Раз в год обязательно я выкраиваю несколько дней, чтобы побывать на развалинах своего детства. С каждым годом мне все труднее вырваться сюда. Но сейчас меня так припекло, что я не выдержал, отменил все деловые встречи, рванул в Питер, взял у приятеля машину, и вот…
— У вас неприятности в бизнесе? — спросил Дмитрий.
— Слушай, давай на «ты», — предложил Владимир, — мы с тобой все-таки не на переговорах. У меня даже есть кое-что, чтобы облегчить переход к неофициальным отношениям. Тем более, неизвестно сколько нам придется тут куковать.
Владимир потянулся к бардачку, открыл крышку и достал плоскую металлическую флягу.
— У меня тоже такая дома есть, — вставил Дмитрий.
— Давай, — Владимир предоставил гостю право первого глотка.
— За тебя, — поднял Дмитрий фляжку.
5
Отличный французский коньяк сделал атмосферу в машине еще более теплой.
— Так вот ты спрашиваешь, что у меня стряслось, — Владимир наконец ответил на вопрос Дмитрия, — нет, старик, ни одна проблема в бизнесе не способна выбить меня из седла. К ним я как раз всегда готов, как юный пионер. А вот когда все рушится у тебя в тылу, это вынести гораздо труднее.
«Наверное, проблемы с женой, — подумал Дмитрий, но не решился спросить, — я читал, что жены «новых русских» очень часто начинают лезть на стены и выкидывать своим мужьям разные неприятные штуки. Впрочем, почему только «новых русских»? Большинство жен так себя ведет».
— У тебя есть дети? — спросил Владимир после того, как они второй раз приложились к фляжке.
— Да, сын, только он со мной не живет.
— А сколько ему?
— Уже шестнадцать. Самый, на мой взгляд, кошмарный возраст, — сказал Дмитрий, — такие номера отмачивает, что просто волосы дыбом встают.
— А у меня двое, — сказал Владимир, — сын уже совсем взрослый, а дочка, — тут он на несколько мгновений замолчал, — когда ей было шестнадцать, мы вообще с ней никаких хлопот не знали. Мне даже казалось, что она слишком тихая.
— Говорят, с такими потом больше всего проблем и возникает, — вставил Дмитрий.
— Так оно и оказалось. Причем, ты знаешь, она не то что была тихоней. Нет, просто у нее была какая-то своя напряженная внутренняя жизнь, в которую она никого не пускала. Ну а мы только радовались, что у нас такая девочка, считали, что делаем для нее все возможное. Ну, конечно, лучшая частная школа, потом год она проучилась в Англии. Всюду одни пятерки, и в музыкальной школе она была одной из лучших учениц. Вот только друзей у нее почти не было. Больше всего она любила быть с братом. Закончила институт, получила международный диплом, — рассказывал Владимир, — я уже собирался отправить ее к своим партнерам в Англию на стажировку.
— И что случилось? — спросил Дмитрий, теряясь в догадках.
— Самое ужасное, что я и сам не знаю, — упавшим голосом произнес Владимир, — твоего парня как зовут? — спросил он.
— Миша, — ответил Дмитрий, — а твоих как?
— Антон и Ася. Вот Ася-то и пропала.
— Как пропала? — удивился Дмитрий. — Куда?
— Никому не известно, — печально ответил Владимир, — сначала мы думали, что ее похитили, что она влипла в какую-то мерзкую историю. Но потом мы поняли, что она просто уехала от нас. Понимаешь, просто уехала, и все. Время от времени она коротко сообщает, что у нее все в порядке, а потом от нее опять нет ни слуху ни духу. И вот я думаю, — продолжал Владимир, и в его низком голосе слышалась неподдельная горечь, — что мы сделали не так, чем обидели ее, что она так легко бросила нас? Ведь у нее было все, ты понимаешь, все, что она хотела. Правда, ты знаешь, не было у нее таких уже сильных и безумных желаний. Я предлагал ей автомобиль, но она сказала — не надо. От английского университета она тоже отказалась. Одевалась достаточно скромно. Мальчики ее, кажется, вообще не интересовали. Но ты не думай, — вдруг встрепенулся Владимир, — что она была предоставлена все время самой себе. Хоть я и очень занятой человек, но всегда находил для нее время. Мы вместе ездили в оперу, говорили о книгах. Я пытался передать ей свое понимание жизни. Не знаю, удачно ли?
Дмитрий молчал. Он не знал, что тут можно сказать. Обычно в ответ на исповедь собеседника люди тут же начинают рассказывать о своих проблемах. Дмитрию эта манера казалась возмутительной. Человеку и так плохо, а ты на него начинаешь перекладывать свои беды.
— Знаешь, — продолжал Владимир, — почему я тебе все это рассказываю?
— Нет, не знаю, — честно ответил Дмитрий, — почему?
— Это называется эффект купе. Люди, которые никогда раньше не встречались и знают, что больше никогда не встретятся, начинают откровенничать друг с другом. Вот так и я тебе рассказал то, что никому не рассказываю. Наши знакомые думают, что мы отправили Асю за границу. Знаешь, — сказал Владимир, — иногда мне кажется, что я начинаю понимать, в чем была моя ошибка. Я всегда внушал ей, что надо, не оглядываясь, идти к своей цели. Что нельзя ничего откладывать на потом, чтобы твоя жизнь не превратилась в кладбище упущенных возможностей. Может быть, таким образом я сам приготовил себе ловушку. Ася оказалась слишком хорошей ученицей и последовала моим советам, как только возникла в них необходимость. Хочешь я покажу тебе ее фотографию? — спросил Владимир.
— Конечно.
— Вот смотри, мы тут все вместе. Так называемая счастливая семья новых русских, — горько усмехнулся Владимир.
В машине было темно, поскольку Владимир боялся, что сядет аккумулятор. Горела лишь одна маленькая лампочка, Дмитрию трудно было разглядеть лица запечатленных на фотографии людей. Он узнал самого Владимира, высокого, широкоплечего, в светлом костюме. Рядом с ним невысокая женщина с короткой стрижкой и в мини-юбке, наверное, жена. Ее обнимал за плечи молодой человек в джинсах и футболке. А немного в стороне стояла, не глядя в объектив, девушка с распущенными длинными волосами.