Карнавал жизней
Шрифт:
Он вытянул руки над головой и, перекрестно размахивая ими, начал кричать паровозу «СТОЙ!». Виктор обогнул капот автомобиля и кинулся навстречу поезду, прыгая и размахивая руками. «Стой! Остановись!»
Мысли метались от необходимости принять решение. Он обернулся и увидел, как дочь, напуганная внезапным появлением поезда, манекеном сидит за рулем. Ее расширенные от ужаса глаза смотрели на железного монстра.
Состав, не снижая скорости, неумолимо приближался. Зловещие красные цифры 666 на черном корпусе локомотива давили роковой неизбежностью. Виктор подбежал к машине, открыл переднюю дверь и попытался
– Маша, выскакивай немедленно!
– Три шестерки, три шестерки, – испуганно шептала накрепко пристегнутая ремнями безопасности дочь.
– Маша, отстегни ремень, выскакивай!
Виктор, понимая, что не сможет через дочь дотянуться до карабина привязного ремня, вернулся к пассажирскому месту, оставляя открытой водительскую дверь. Как профессиональный эквилибрист, он влетел в салон, пытаясь рассоединить крепление. Красная пластиковая кнопка мертвой хваткой вцепилась в никелированный металл скобы. Он рвал руками ставший жизненно опасным узел безопасности. Три шестерки увеличивались в размере, катастрофически быстро приближаясь к заложникам судьбы.
Маша вжалась в сиденье и немигающим взглядом, опустив руки, смотрела на жуткую магию движения. Собака обреченно скулила, вжавшись всем телом в велюр заднего сиденья. Виктор никогда раньше не видел здесь такого странного поезда. Вороненый металл цилиндрического корпуса проглатывал дневной свет и выглядел, как черный бархат. Ярко-красная треугольная металлическая юбка спереди корпуса с вертикальными прорезями злобно ухмылялась своей силой. Он не двигался, он летел, угрожающе стуча по стыкам железнодорожного полотна красными колесными парами. Три шестерки горели живым огнем, выбрасывая языки пожирающего пламени.
– Маша, доченька моя, прости меня, – Виктор только успел сжать руку дочери, как металлическая лавина всей массой давильни обрушилась на корпус машины. Словно легкое перышко на ветру, Ситроен взлетел от удара, беспомощно цепляясь колесами за небо. Ударяясь о рельсы и вновь подлетая вверх от встречи с беспощадным оскалом поезда, Ситроен наконец замер в высокой траве придорожного кювета. Жизнь ушла, оставляя телесное бытие и груду мятого металла…
Глава 2. Заложники выбора
«– В чем секрет твоего спокойствия?
– В полном принятии неизбежного – ответил Мастер»
М.А. Булгаков
Виктор стоял в дверях вагона, не осознавая происходящего. Просторный вагон-ресторан был заполнен пассажирами по обеим сторонам. Красные бархатные шторы на окнах закрывали внешний вид. Бордовая бахрома ритмично вздрагивала кручеными нитями. Пассажирские диваны, затянутые в мягкую черную кожу, гордились своим комфортом. Между диванами, расположенными друг против друга, словно в бизнес-классе, были установлены откидные инкрустированные дорогим деревом столы. Кружевная позолота столов гармонировала с отделкой стен, в точности повторяя тисненый узор.
– Проходите в салон. Поезд отправляется, – Виктор вздрогнул от неожиданного обращения к нему возникшей позади проводницы, – Проходите. Будьте смелее. Ваше место номер шесть слева у окна… Я провожу вас.
Виктор отступил на полшага в сторону, пропуская вперед высокую стройную девушку. На ее фигуре ладным кроем сидела
Свободным оказалось одно место. Высокорослый мужчина встал, пропуская нового пассажира к месту у окна. Виктор смущенно присел на эластичную лайкру дивана.
– Здравствуйте!
Соседи молча склонили головы на приветствие Виктора.
Виктор еще не успел оценить ситуацию, как к нему подошла проводница с подносом.
– Пожалуйста, ваш кофе и бутерброды с сыром. Я не ошибаюсь, вы именно этого хотели? – Ну…в общем-то, да – в замешательстве ответил Виктор, ощущая в желудке голодный спазм, – спасибо.
Проводница уверенным движением выставила на стол красивую черно-красную кофейную пару. Ароматный дымящийся кофе из джезвы мгновенно нагрел тонкие фаянсовые стенки чашки, заполняя ее до уровня, свободного для сливок.
– Пожалуйста, Виктор, все так, как вы любите: сорт кофе – Арабика, сливки порционные, сыр Король Артур.
– Да, но…
– Вы хотите спросить, откуда я это знаю? Не удивляйтесь, это такие мелочи… Разрешите, я представлю вам попутчиков: напротив вас Элизабет, родом из Англии, управляющая банком.
Рядом с ней равеннский грамматик Вильгард, известный своими комментариями к произведениям Вергилия, Горация и Ювенала.
Справа от вас Райнольд, епископ Ночеры Языческой.
Состав поезда сформирован пассажирами полностью. Это была последняя остановка, следующей будет Станция Прибытия. Все возникающие вопросы оставьте при себе. Я не смогу на них ответить – это не моя компетенция. Извините, я вас оставлю – мне нужно сделать некоторые распоряжения к отправлению поезда.
Рассеянный взгляд Виктора стал фокусироваться. Он осмотрел вторую линию плана. В соседних бизнес-купе находились люди… взрослые люди. «Какой-то интернациональный вагон», – отметил про себя Виктор, разглядывая их лица. Его взгляд приковал роскошно одетый афроамериканец. Он сидел на крайнем месте дивана соседнего через проход купе. Белый френч темнокожего владельца, расшитый серебром, четко ориентировал сознание на высокое общественное положение господина. Властные черты лица удерживали взгляд Виктора до тех пор, пока он не заметил сидящего рядом с ним Егора Круглова, известного бизнесмена с криминальной историей захвата крупного промышленного комплекса. Егор сосредоточенно нажимал кнопки сотового телефона, очевидно добиваясь успеха в компьютерной игре.
«Странно… Что он здесь делает? Его несколько лет назад застрелили его же подельники, дело было скандальным и громким. Неужели…, – в душе Виктора пробежал холодок, – все здесь сидящие – бывшие живые». Он только сейчас заметил, что пассажиры как-то странно одеты, как будто вагонный состав едет на карнавал из разных эпох.
Поезд медленно слабым рывком прозвонил сцепку вагонов. Дернул сильнее… Удовлетворенный перекличкой полноценного передвижного состава, он медленно начал движение. «Ту-да…, ту-да…», – заговорили рельсы полотна. Поезд стал разгоняться все сильнее и сильнее: «пой-дем ту-да…, туда…, туда, туда», – зачеканили стальные колеса свой дорожный мотив.