Карта Хаоса
Шрифт:
Мысль была верная. Порой Улита могла брякнуть такое, что сама приходила в замешательство.
Варвара проснулась в начале пятого и сразу появилась на кухне. Впереди, как охранник, следовал Добряк. Тут же, утратив суровость, он сунулся мордой к холодильнику и получил от хозяйки совет худеть. Варвара выглядела заспанной, недовольной, но одновременно деловитой.
– Я передумала работать на вас даром! Перетопчетесь! – заявила она.
– И что же ты хочешь? – спросил Эссиорх.
– Сто! – сказала Варвара решительно.
– Сто чего? Рублей?
–
Корнелий виновато посмотрел на Эссиорха. Ему было неловко, что девушка, которая впервые в жизни стала для него чем-то большим, чем просто строчкой с номером мобильника, оказалась такой меркантильной. Зато Эссиорх отнесся к наглому требованию философски.
– Никогда не слышал, чтобы со света пытались сдирать деньги. С другой стороны, думаю, что вторая половина карты Хаоса того стоит, – сказал он спокойно.
– По рукам? – спросила Варвара.
– По рукам. Найти сто блоков неудачливых сигарет будет проще простого. Кто-нибудь заработает себе желтые зубы на пару недель позже, – прикинул Эссиорх, протягивая ей для хлопка руку.
Хлопать его по ладони Варвара не стала.
– И так сойдет! Со мной пойдут: ты и ты! Готовы, гномы? – Варвара покровительственно ткнула пальцем в Эссиорха и Корнелия.
«Гномы» переглянулись.
– А остальные? – спросила Ната.
– Остальные остаются сторожить воздух в комнате! – безапелляционно сообщила Варвара.
Услышав, что ее не собираются брать, Ната равнодушно передернула плечами и заявила, что в таком случае ее не надо было будить. Самолюбивый Мошкин скрыто обиделся, а Чимоданов пожелал всем провалиться в люк и прихлопнуться крышкой.
– Пацан, нечего делать морду чемоданом! – сказала ему Варвара, по неопытности заигрывая с опасным словом. – Диггеры, которые ныряют в залаз меньше, чем вдвоем – самоубийцы. Те же, которые ходят больше чем по трое – тусовщики. Поход по подземельям заканчивается у них одновременно с пивом.
Корнелий хотел возразить, что Варвара-то как раз ходит одна, но благоразумно промолчал. И потом она могла бы сказать, что таскает с собой пса.
Десять минут спустя два великовозрастных «гнома», девушка и собака вышли из квартиры. Моросил мелкий дождь, оседавший на лицах. Серое небо казалось декорацией. Даже ближайший к ним дом и тот вызывал сомнения в своей реальности. Подпиленные деревья с белеными стволами робко раскинули свои дрессированные ветви.
Корнелию было уныло. Эссиорх молчал. Варвара поплевывала в лужи и думала, вероятно, о новом фонаре. Один только Добряк ощущал себя уютно. С первой секунды, как они вышли из подъезда, он носился по кустам, продираясь сквозь них как молодой лось. Кусты трещали и пугливо мяукали котами. В атаку Добряк кидался без лая, абсолютно беззвучно.
Понаблюдав за ним, Корнелий окончательно утвердился во мнении, что к кошкам у этого пса свое особое, гастрономическое отношение.
К метро они подошли к самому открытию. Даже пришлось подождать
Корнелию интересно было посмотреть, как Варвара проведет Добряка в метро мимо строгой как Цербер дежурной. Как оказалось, методика была отработанной. Варвара принялась стучать по турникету. Дежурная, услышав, кинулась к ней с сердитой рекомендацией: «Ты еще себе по голове постучи!»
Черная молния всплеснула за ее спиной и, с места легко перескочив через турникеты, умчалась к эскалатору. Оставалось только надеяться, что на пути этого бегущего теленка не попадутся люди, страдающие пороком сердца.
– А с поводком и намордником к тебе никогда не пристают? – спросил Корнелий.
Варвара уставилась на него с негодованием.
– Ко мне?? Я что, такая дикая?
– Я про Добряка спрашиваю.
– Я обычно отвечаю, что намордник был, но он его сожрал. И потом, кто тебе сказал, что это моя псина? Она что, подписана? Я ее вообще в первый раз вижу! Караул, граждане, спасите! Развели тут собак, я их боюся! – заорала Варвара на все метро.
Эссиорх покачал головой. Он и не догадывался, что им досталась девушка такой повышенной шумливости. «Хорошо еще, что Улита с нами не пошла. Вдвоем они обрушили бы метро», – подумал он.
На «Киевской» Варвара вышла из вагона и остановилась, поджидая, пока основная толпа пронесется к эскалаторам. Корнелий было решил, что им снова придется самоубийственно бежать по рельсам, но Варвара покрутила пальцем у виска, едва он попытался открыть рот.
Она поднялась наверх, в город, и решительно направилась куда-то. Очень скоро Эссиорх сообразил, что они следуют к Москве-реке.
Варвара прошла вдоль каменной набережной и спустилась на пустой бетонный причал. На причале она остановилась и краем ботинка стала сталкивать в реку валявшиеся здесь пробки и стекляшки.
– Зачем мы сюда пришли? – спросил Эссиорх.
– Топиться.
– Ты что, серьезно?
– У тебя что, есть резиновая лодка? – ответила вопросом на вопрос Варвара.
Резиновой лодки у Эссиорха не оказалось, а ближайшая неудачливая нашарилась лишь в городе Рыбинске, где на ней послезавтра утром должно было ветром унести в водохранилище двух уснувших рыбаков. Пока Эссиорх соображал, как с минимальными потерями перетащить ее на Москву-реку, Варвара уже посоветовала ему не вякать.
Легла на живот и быстро полезла под причал. Там было склизко. Коричневая вода хлюпала о привязанные покрышки. Перехватываясь за край причала, она крабом стала переступать по ним.
Одновременно Добряк без раздумья прыгнул в Москву-реку и поплыл, высоко задрав морду. Сверху видно было, как отяжелело мелькает его намокший хвост.
– Не толпитесь тут, как охранники на презентации лопат и тележек! Топайте за мной! – закричала она на Эссиорха и Корнелия.
– А куда спешить? – жалобно спросил Корнелий, которому не хотелось никуда лезть.