Карта Хаоса
Шрифт:
Улита и Даф обменялись взглядами. Так вот почему их не убили сразу. Сообразили, что Лигул захочет вытянуть побольше. Всё же хорошо, что в Тартар нельзя телепортировать кого-либо против его воли. Возможна только насильная транспортировка пленников через Подземье и дальше через Хаос.
Когда Дафну волокли, она успела порадоваться, что Депресняк куда-то исчез. У дверей вагончика тот страж, что тащил Даф, небрежно толкнул ее на песок. Знал, что без бронзовых крыльев она мало чем отличается от обычного человека. Сам же легко вскочил на приваренную ступеньку, собираясь проверить,
– Простите! Кажется, я был немного неосторожен! – извинился он.
Тартарианец мешком свалился на землю, но тотчас вскочил, занося меч. Однако до Эссиорха он так уже никогда и не добрался, потому что за спиной у него вырос Арей. Откуда он взялся, никто никогда не понял.
Даф была уверена, что выскочил он из-за колеса. Чимоданов – что спрыгнул с крыши вагончика, на которой до того лежал на животе. Улита больше верила в мгновенную телепортацию. В любом случае это уже мало что решало.
Сражение было таким кратким, что Даф не успела даже отвернуться. Всё, что она увидела, врезалось в память. И тут же ей стало раз и навсегда ясно, почему Меф никогда не сможет одолеть Арея в схватке на мечах. Арей не сражался. Он убивал. Стойки, перемещения, тактика, восходящие и нисходящие удары – всё это отступило, провалилось куда-то и сделалось совершенно неважным. Остались только двое – Арей и его клинок.
Первому стражу он рассек голову от левого уха до правой скулы еще до того, как тот успел вскинуть меч ему навстречу. Затем схватив его за плечи, Арей заслонился им как щитом. Толкнув мертвого стража на одного, он атаковал другого и нанизал его на свой клинок как цыпленка.
Теперь из трех противников остался лишь один – тот, что отнял у Дафны ее крылья. Пользуясь тем, что лезвие меча Арея слишком глубоко вошло в тело врага, он схватил его за запястье. Удерживая кисть, он стал заносить свой меч, собираясь ударить начальника русского отдела, как только рухнет мешавшее ему тело.
Мечник не стал бороться и вырывать свою руку. Для этого у него уже не было времени. Он свободной рукой выхватил дарх из пасти тигрицы, что скалила серебристые клыки в центре нагрудника врага, и раскусил его коренными зубами. Послышался стеклянный хруст, похожий на звук лопнувшей новогодней игрушки. Песочно хлынули эйдосы, сбегая вдоль щек Арея и сахарной пудрой путаясь в бороде.
Страж закричал, рванулся, натягивая еще целую, но уже абсолютно бесполезную цепь. Руку Арея он отпустил, и тот завершил сражение коротким, с небольшим кистевым подрезом, ударом.
Всё уже закончилось, когда из вагончика выскочил Корнелий. По примеру златокрылых, он вздумал примкнуть к своей флейте штык, но споткнулся и только чудом не вогнал его в спину Эссиорху.
– Где они? – завопил он.
– Узнали, что ты придешь, и умерли от аппендицита в приступе тотального ужаса! – пояснила Улита.
Арей наклонился, чтобы сорвать дархи с шей тех двух стражей, что были убиты первыми. Тела уже обращались в прах. Сосульки метались на цепочках, корчились, пытались протиснуться в рыхлую землю. Они слишком хорошо понимали, что сейчас произойдет. Так и случилось. Поочередно раздавив их каблуком, Арей пересыпал содержимое в свой дарх, раздувшийся от удовольствия, как насосавшаяся жирная пиявка. Хотя бы на краткие минуты, это жуткое существо ощутило сытость. По нему прошли волны. Лицо мечника дрогнуло от удовольствия.
Он опустился на колени и, передвигаясь на четвереньках, стал собирать с земли эйдосы, просыпавшиеся из раскушенного им третьего дарха. Даф отвернулась. Даже сделала шаг, чтобы оказаться дальше. Она не могла смотреть на Арея. Он казался ей насосавшимся упырем, отползающим от гроба.
Должно быть, мечник что-то ощутил, потому что обернулся и с явной насмешкой поинтересовался:
– Кстати, светлая, ты будешь забирать свои крылья или оставляешь их мне как сувенир? Лови!
Дафна подхватила бронзовые крылья, негодующе раскалившиеся даже от мимолетного прикосновения к ним ладони Арея. Шнурок был порван, но это ничего. Шнурок подойдет любой.
Сжимая в руке крылья, Дафна вернулась за флейтой. Она не пострадала. Выбивая ее, страж ударил мечом плашмя. Дафна встряхнула флейту и осторожно продула от земли. На губах ощущался глинистый привкус. Нормально, почти не забилась.
Дафна уже прятала флейту в рюкзак, когда ее взгляд случайно упал на ту часть бетонного забора, что находилась сразу за вагончиком. На заборе она увидела своего кота. Выгнув спину, Депресняк шипел как подгорающая яичница. Под забором стояли и нетерпеливо скребли его лапами сразу двое – белая волчица и черный пес.
Депресняка озадачивало, что он до сих пор не определился, на кого напасть. Связываться же сразу с двумя противниками не решался.
Волчица и огромный черный пес тоже взаимно не доверяли друг другу. Оба не спешили сближаться, сохраняя дистанцию метров в пять. Получался треугольник, вершиной которого являлся сидевший на заборе кот. Время от времени волчица или черный пес прыгали и пытались взбежать по отвесному забору, чтобы его достать.
Депресняк свешивался им навстречу и изредка ухитрялся поддеть то одну, то другую морду когтистой лапой. Дафна знала, что никаких команд ее кот не послушает. Как достойный представитель кошачьего племени, Депресняк признавал лишь команду «Иди лопать!», и то пока она совпадала с собственным его желанием.
Даф побежала к забору.
– Депресняк, не надо! Он их искалечит! – крикнула она.
– Кто, твой кот? Ну это не факт! – заявила Улита. – Ставлю зубную щетку против твоих тапок, что валькирия его ухайдокает!
Спорить с ней никто не стал. Варвара, выбежавшая из вагончика вслед за Корнелием, схватив своего пса, зажала его голову между ногами, чтобы он не видел Депресняка, и стала гладить Добряка, перемежая ласковые слова с угрозами. Пару раз для большего вразумления она даже стукнула пса по спине. Добряк, смирившись, позволил себя утихомирить и отвести в сторону.