Карта хаоса

Пальма Феликс Х.

– Сэр Бленделл, вы признаете, что были соучастником Янтарной Леди?

– Пожалуйста, здесь почти не осталось воздуха…

Клейтон хлопнул по полу сразу двумя кулаками, настоящим и механическим:

– Вы признаете, что помогали своими знаниями медиуму, известной под именем Янтарная Леди, признаете, что помогали устраивать трюки на всех спиритических сеансах, которые она давала; что вы лжесвидетельствовали, подтверждая честность условий, в которых проходили ее сеансы; что вы с ней вдвоем вероломно раз за разом совершали преступления – занимались мошенничеством, обманом и фальсификацией?

– Да, да… Но, ради бога, умоляю, надо поддеть плиту каким-нибудь рычагом или просто стамеской. Я страдаю клаустрофобией…

– Признаете? Признаете, что это касается и сеанса, проходившего сегодня, двенадцатого сентября тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года от рождества Христова в доме Янтарной Леди, по адресу Мэйфлауэр-роуд, двенадцать? – кричал Клейтон.

– Агент

Клейтон, – вмешался Синклер, – зачем вам все это нужно…

– Да, да… я во всем признаюсь. Признаюсь! Только вытащите меня отсюда… Мне нечем дышать.

Клейтон выпрямился – лицо его искривила победная улыбка, слегка даже безумная. Лихорадочно блестевшие глаза искали чистые голубые глаза Янтарной Леди. Он хотел, чтобы эта женщина осознала все его презрение, он хотел прямо сказать ей, что со своими уловками она похожа на течную кошку, но обмануть могла только недоумков вроде того, который лежит сейчас внизу и хватает ртом воздух, но не агента Корнелиуса Клейтона из специального подразделения Скотленд-Ярда. “Мне очень жаль, моя дорогая, – хотел сказать он, – но ты не настолько хороша, как тебе кажется, или… не сумела стать достаточно плохой. Невозможно всегда добиваться своего, и настала пора преподать тебе урок…”

Но Клейтон ничего этого не сказал, потому что Янтарная Леди без чувств лежала на полу, и голова ее покоилась на коленях полковника Гарика, а ее руку держал в своей капитан Синклер, который пытался привести женщину в сознание, робко похлопывая по тыльной стороне ее ладони, и одновременно громко требовал, чтобы побыстрее принесли молоток и стамеску.

VI

Несмотря на то, что всю ночь специальный агент Корнелиус Клейтон не смыкал глаз, он шел к дому номер три по Фернивел-стрит пешком. И надеялся, что ледяное дыхание предрассветного утра проветрит ему мозги или, по крайней мере, уймет противную боль, которая среди ночи вдруг свила гнездо у основания черепа. Поэтому, покинув Скотленд-Ярд, он не стал брать кэб и зашагал в сторону реки. Сырой туман, плывущий по улицам, заставил его поднять воротник пальто и спрятать руки в карманы. Оказавшись на набережной Виктории, он решил идти до Стрэнда вдоль Темзы.

Ему нравилось наблюдать, как рассвет лениво освещает реку, словно вырисовывая дрожащей кистью ее изгибы среди столичных зданий. В этот час Темза все еще была прикрыта лоскутами тумана, но воду уже начинали бороздить первые баржи, груженные углем, устрицами или угрями. Они напоминали полуразвалившиеся плавучие замки. К обоим берегам в беспорядке жались лодки, баркасы и маленькие кораблики, с которых сгружали корзины, полные кальмаров, раков и прочей мелочи, отнятой у моря, а ветер разносил их отвратительный запах по ближним улицам. Не доходя до моста Ватерлоо, вычерченного вдалеке пепельными линиями, Клейтон пересек Стрэнд и вошел в Ковент-гарден. Он невольно подлаживал ритм своих шагов под беспечную мелодию, рождаемую суетливыми хлопотами торговцев, с четырех утра свозивших сюда товар. Потом мелодия разлеталась по шумным лабиринтам, образованным повозками с капустой и луком, корзинами с цветами, бочками с пивом и лотками с фруктами. Повсюду, несмотря на ранний час, уже носились стайки бездомных детей, не знающих, что такое детство, а также с царственной важностью вышагивали тощие кошки. И все они соперничали между собой, охотясь за тем, что выкидывали лавочники. Однако Клейтон ничего этого не замечал, хотя не без труда протиснулся между лотком с глянцевыми яблоками и лотком с гладиолусами, похожими на фантастические рапиры, которые под порывами ветра сшибались друг с другом. Он шел, любуясь лужами, где извилисто тянулись отблески тихо умирающих фонарей – своей смертью они возвещали наступление еще одного холодного и невеселого дня, какими богата лондонская осень.

Наконец агент пересек Кингзуэй. Однако мыслями он находился далеко от этих мест – в одном из кабинетов Скотленд-Ярда, где последние несколько часов вел допрос Янтарной Леди, которую на самом деле звали Сара Виллард. Допрашивал он также сэра Генри Бленделла, архитектора ее величества, самого достойного и честного человека во всем королевстве – по крайней мере таковым он считался до того момента, как эта красавица с серебристыми волосами и глазами цвета морской волны встретилась ему на жизненном пути.

Клейтон невесть в который раз восстанавливал в памяти долгую историю, которую им с Синклером удалось вытянуть из этой парочки. Сначала их, кстати сказать, заперли в разных помещениях, где, стараясь измотать, им снова и снова задавали одни и те же вопросы, пряча за ними маленькие ловушки. Они с капитаном даже прибегли к классическому методу, уверяя сначала медиума, а потом архитектора, что сообщник, сидевший в соседней комнате, все уже рассказал, чтобы спасти свою шкуру. Позднее, почти под самое утро, свели их вместе, надеясь, что кто-то один не выдержит и сломается.

Все было напрасно. Оба упрямо повторяли свои версии, совпадавшие в мельчайших деталях. Они признавали, что за последние годы

провели сотни спиритических сеансов, обманывая участников и безмерно разбогатев на этом. Янтарная Леди, вопреки ее рекламным заявлениям, не обладала медиумическими способностями. Правда, в детстве они у нее были – она поклялась в этом на Библии, – но с приходом пубертатного периода она их утратила, и с тех пор Леди ни разу не удалось войти в контакт с духами, и никакие паранормальные явления ей не подчинялись. Однако, воспользовавшись растущей модой на спиритизм, Сара стала притворяться, что детские таланты к ней вернулись. Она мечтала выбраться из бедности и потому объявила себя медиумом, и не каким-то там заурядным, а самым великим за всю историю. Свои действия Сара Виллард самым тщательным образом распланировала, в том числе и соблазнение Бленделла, так как понимала, что, несмотря на явные актерские данные и красоту, нуждалась в сообщнике, который помог бы ей в техническом плане. Бленделл слыл человеком с незапятнанной репутацией, однако соблазнить его оказалось, против ожидания, делом плевым. После первого же поцелуя несчастный старик обезумел от страсти и тотчас согласился на все – лишь бы овладеть красавицей. Именно в этом пункте прозвучало единственное противоречие в двух признательных показаниях: сэр Бленделл уверял, что двигало им исключительно христианское желание помочь заблудшей душе справиться с невыносимыми душевными муками. Короче, архитектор все свои замечательные познания отдал на службу Янтарной Леди и оборудовал ее жилище хитроумнейшими механизмами, способными обмануть любую комиссию. Там появились люки, сложные блоки, пружины, двойные стены, тончайшие прозрачные нити, мощные магниты, а также отверстия, способные извергать светящийся газ, и перчатки, изображавшие летающие руки, и резиновые маски, и прочее и прочее. А еще Янтарная Леди призналась в талантах иного рода: она могла спрятать в собственный желудок массу всяких предметов и таким образом обмануть самых строгих проверяющих при самых дотошных осмотрах, даже когда эти осмотры выходили за рамки пристойности. Скажем, минувшей ночью ей удалось, симулируя ужасные конвульсии, изрыгнуть резиновую капсулу с фосфористым водородом. Потом она раскусила капсулу, и газ, войдя в контакт с воздухом, образовал блуждающие огни и светящееся облако. Таким же образом появилась легкая газовая материя с нарисованным на ней лицом, и ткань колыхалась под воздействием потока воздуха, дувшего из тончайшей трубочки, прикрепленной под столом, – вот почему полковник Гарик почувствовал у себя на руке дыхание призрака.

До этого момента допрос не представлял для полицейских особых трудностей, но дальше и мисс Виллард, и сэр Бленделл проявили удивительное и несокрушимое единодушие: они соглашались хоть сто раз поставить свои подписи под только что сделанными признаниями, были готовы держать ответ перед обманутыми клиентами; были готовы понести наказание за мошенничество и стерпеть публичный позор… Но виновными в попытке убить миссис Лэнсбери они себя не признавали. Ни за что. Призрак, накинувшийся на несчастную старушку, к ним отношения не имел. Да, они мошенники, но не убийцы.

Клейтон поддал ногой лежавший на дороге обломок булыжника. Дело оказалось чертовски запутанным. Одно с другим никак не сходилось. Кем или чем было существо, которое агенту удалось схватить, прежде чем полковник Гарик выстрелил в него? Клейтон был почти уверен: зловещая фигура появилась в результате еще одного трюка, подстроенного этой парочкой. Кроме того, агент получил от загадочного существа вполне реальный удар, чувствовал под рукой его мускулы, когда применил к нему захват, прикасался к его одежде, ощущал тепло его тела, даже резкий запах пота… Да, действительно в какой-то миг создалось впечатление, что фигура прозрачная, но за прошедшие часы он и в этом стал сомневаться. Незнакомец был, разумеется, самым настоящим человеком, а вот роль эту не мог сыграть никто, кроме сэра Бленделла, – он, видно, успел переодеться или пропитал свою одежду каким-то химическим составом, скажем, эфиром, что и создавало странную иллюзию прозрачности. Потом архитектор зачем-то напугал бедную старушку, убежал через люк, избавился от маскарадного наряда и спрятался в потайном помещении. Да, тогда все складывается, но тем не менее остается слишком много вопросов без ответов, так много, что они вот-вот сведут Клейтона с ума. Например, такой: если мнимое привидение было частью представления, то зачем мошенникам эта часть понадобилась? К чему было нападать на беззащитную миссис Лэнсбери, вместо того чтобы, как обычно, довести до конца свой спектакль, который они могли более чем успешно завершить? Но если речь идет все-таки еще об одном трюке, почему они отказываются в этом признаться? Фокус не удался, и теперь надо постараться свести ущерб к минимуму? Или они по неведомой причине хотели непременно расправиться со старухой? Но тогда злоумышленники поступили страшно глупо, замыслив убить ее в присутствии кучи свидетелей. С другой стороны, Клейтон не мог забыть, что ужас Янтарной Леди показался ему совершенно натуральным. Только поэтому он и взломал люк, понапрасну испортив тонкий механизм.