Карта мира (сборник)
Шрифт:
Это и есть шанти. Или, другими словами: самая отвратительная разновидность туризма в страны третьего мира. Ибо сомнительны с нравственной точки зрения вовсе не чартерные туристы в их обособленных клубно-отпускных гетто. Нет, те создают в Гоа новые рабочие места, позволяя шоферам, представителям герметично отгородившегося от них туземного мира, катать их по городу в малолитражных автобусах, а недели через две снова отчаливают к себе домой, увозя в чемоданах пару сувениров местного производства. Достойны презрения те, кто отрекся от мира лишь в угоду своему гедонизму, кто в финансовом отношении живет хуже индуса и готов торговаться за каждый пфенниг, кто даже перестал мыться — но здесь застрял на два года.
Приверженность человека к подобному образу мыслей можно распознать, оценив, насколько он опустился, или, например, зная, что на пляже хиппи всегда имеет на себе меньше тряпок, чем другие туристы. Матерчатый мешочек, свободно облегающий мужской половой орган как единственная деталь одежды, сигнализирует: я уже давно живу здесь. Узкая ленточка между коричневыми, уже несколько отвислыми ягодицами, какую нередко видишь на пляже Копакабана в Рио (и там это вполне в порядке вещей, но здесь, в Индии, где женщины купаются, не снимая сари, а мужчины — длинных подштанников и нательных рубах, подобный костюм производит, мягко говоря, странное впечатление), означает: шанти, братья и сестры, я все еще свободный человек!
Тот факт, что сами хиппи давно превратились в аттракцион для туристов, и притом индийских, беспокоит их очень мало. Из соседних штатов Махараштра и Карнатака сюда приезжают целые автобусы, набитые индусами — преимущественно молодыми, — и эти юноши потом целый день группками бегают по пляжу, фотографируя малоформатными камерами западных туристок с едва прикрытыми промежностями, которые спят на песке, подстелив батиковые полотенца.
Под вечер, выспавшись, все хиппи плетутся в прославленно-подозрительный бар Shore, набивают себе гигантские косяки, смотрят на заход солнца и австралийских жонглеров на пляже — потом все начинается сначала. Почти как в Ballermann 6 [178] — только с противоположным знаком, да и происходит это в одной из беднейших стран мира.
178
Ballermann 6 — испанское пляжное кафе в Платья де Пальма на острове Мальорка. Пользуется в Европе скандальной известностью среди туристов из-за своих «непрерывных вечеринок», продолжающихся круглые сутки. Ballermann 6 — также название кинокомедии немецкого режиссера Гернота Ролля, снятой в 1997 г.
В действительности это мало кого беспокоит — человеку, у которого в первый раз обнаружат четыре грамма гашиша, грозят десять лет тюряги. В середине восьмидесятых индийское правительство ужесточило закон — когда наркотический туризм принял серьезные масштабы, когда впервые появился чартерный авиарейс из Англии в Гоа, всего за пару сотен фунтов. Когда ручеек приезжающих в страну фанатов и рейв-туристов превратился в лавину.
Но тот, кто позволяет себя поймать, скажем, курильщик марихуаны или морфинист, либо очень глуп, либо очень беден. И тот, кто при задержании не может или не хочет заплатить пару сотен долларов обычной взятки, попадает в тюрьму Гоа, сооружение как из фильма Papillon [179] . Она расположена прямо у моря; преодолев дорогу в джунглях, ты видишь сперва нескольких охранников, потом — полуразвалившееся здание, окна которого забраны решетками, побег отсюда абсолютно невозможен. Чиновники австрийского, швейцарского и немецкого посольств в столице Индии Дели — все они вынуждены разбираться с делами своих сограждан, отсиживающих разные сроки в Гоа, только вот сделать для таких глупцов они могут мало: разве что оказать кое-какую юридическую поддержку, да еще периодически посылать им немного шоколада и витаминов в таблетках, тут ничего не поделаешь, это — древняя история Азии.
179
Papillon (Бабочка), фильм французского режиссера Филиппа Мюиля, снятый в 2002 г.
Частные истории в Гоа тоже довольно запутаны: там, например, живет финская супружеская пара, летом с тремя детьми они на несколько дней улетают обратно в Хельсинки, получают у чиновников положенное пособие для многодетных, чтобы иметь возможность на эти несколько сотен марок в месяц прожить в Гоа и следующий год. Уже это дает им возможность худо-бедно свести концы с концами, а чтобы покрыть другие, непредвиденные издержки, они оптом закупают в Хельсинки марки ЛСД, от тысячи до двух тысяч штук, и потом с небольшим наваром перепродают их в Гоа. Эти финские дети растут под пальмами, на солнце, среди коров, собачек и ящериц, а говорят на диковинной тарабарщине из финского, хинди, английского и конканийского диалекта Гоа.
Или другой пример — двое толстых русских, братья, которые вдруг замечают, насколько ласковыми могут быть маленькие индийские мальчики. Здесь денежный подарок, там швейцарские часы, полиция смотрит в сторону — обычный стереотип: наглая заносчивость с одной стороны, зависимость — с другой. Гоа по-прежнему остается перевалочным пунктом для множества европейцев, уставших от жизни в ашрамах — наверху в горах, у Махариши, или внизу, у Саи Бабы под Бангалором, все эти люди не нашли того, что искали, и утомились от долгого пребывания на чужбине.
Между тем для тех, кто еще нуждается в такого рода помощи, в швейцарском Regenbogen Verlag [180] — где же еще — только что вышел немецкий путеводитель Cool Guide Goa. На его задней обложке помещен следующий рекламный текст: «Две дюжины пляжей на любой вкус, на любой день, для любой компании. Танцы под пальмами. Транс в стиле Гоа ночи напролет, под полной луной. Секс-туры на мотоцикле Enfield. Легкие знакомства, нежные расставания. Visa. Security. Smoke. Ups & Downs. Классные разговоры с freaks, fans, scouts, trailf nders».
180
Издательство «Радуга» ( нем.).
И пока ты еще всерьез раздумываешь, как можно устроить «классный разговор с trailfinders» и кто вообще подразумевается под trailfinders (trailfinders, это же — секундочку — следопыты, знатоки тайных троп), и пока так и сяк крутишь в руках путеводитель, а Гоа тем временем так и сяк сбывается по бросовым ценам, и тропы кажутся все более вытоптанными, а слухи и байки все более абсурдными — пока все это происходит, уже наступает апрель, и в Го а идет первый за этот год дождь.
И тогда, в конце апреля, наваждение рассеивается. Над землей бегут штормовые тучи, дует муссон, фанаты исчезают — они уезжают на север, в Гималаи, или в Англию, Германию, Данию, Японию и прочие страны, в которых жизнь им кажется сносной лишь летом, и когда они все отсюда сматываются, здесь наконец вновь наступает покой.
Многие дома, взятые в аренду на несколько месяцев за небольшие деньги, теперь пустуют. Затяжной дождь приносит запах гнили, несколько черепиц сваливаются с крыши, и кажется, будто быстро растущая благодаря дождю растительность не без умысла старается замаскировать то, что, наконец, должно быть опять спрятано. Воцаряется небывалый — хрустально-прозрачный, лениво-вегетативный — покой. Гоа, настоящее Гоа, по словам индусов, можно увидеть только во время муссонов. Шанти.
В немецком посольстве
Бангкок.1999
Я знаю, что вы, дорогой читатель, думаете, о да! Мол, в своих азиатских историях господин Крахт рассказывает одни небылицы. Он слишком многое приукрашивает. Он старается описать мир более приятным, чем тот есть на самом деле. Но жизнь в Бангкоке — не бесконечное чаепитие на террасе Oriental Hotel. Быть такого не может, думаете вы, чтобы дома у господина Крахта то и дело появлялись все эти странные писатели и сомнительные хорватские послы и чтобы они целыми днями ничего другого не делали, кроме как болтали о сандалетах Prada, слушали Иму Сумак [181] и читали друг другу стихи Т. С. Элиота. Где же тогда все земное — где грязь, повседневность, где то, что считается нормальным? Где банальные служащие и еще более банальные секс-туристы, где бедность и отчаяние?
181
Yma Sumac (р. 1922) — известная перуанская певица с уникальным голосом в несколько октав (колоратурное сопрано), исполнительница индейских народных песен.