Карта неба
Шрифт:
Рейнольдс кивнул сам себе в подтверждение своих мыслей. Он правильно поступил, придя сюда, подумал он, продолжая разглядывать артиллериста. Только такой ум, как у Аллана, сможет понять то, что он собирается ему рассказать; только такая далекая от всего суетного, земного душа способна помочь ему в предприятии, которое он намерен предложить, и, что самое главное, только человек, отравленный ядом художественного творчества, согласится смиренно отступить на задний план, когда придет пора делить земную славу, которой они будут увенчаны, ибо, как подозревал Рейнольдс, Аллана интересовала только та слава, какую могли принести его писания. Теперь оставалось лишь изложить дело так, чтобы артиллерист не решил, что он совсем потерял рассудок. Закончив писать, Аллан взглянул на Рейнольдса поблескивающими, как угольки в костре, глазами, но тот все еще не придумал, с чего начать.
— Мне пришла в голову одна поразительная идея насчет марсианина, Аллан, — наконец заговорил он, — настолько поразительная, что, поделись я ею, никто на нашем судне не воспринял бы ее всерьез.
— Но вам нужно, чтобы кто-нибудь воспринял ее именно так, — улыбнулся Аллан, собирая письменные принадлежности с аккуратностью судебного медика, складывающего свои инструменты.
— Совершенно верно. И я думаю, только вы способны на это. Поэтому хочу поделиться ею с вами и надеюсь, вы поможете мне разобраться в этом безумии, Аллан, ибо в противном случае, боюсь, все мы погибнем раньше, чем думаем.
Аллан с довольным видом закивал головой и театральным жестом вскинул свои худые руки арфиста.
— Мы видели, как марсианин спускался с неба в летающей машине, Рейнольдс. Что после этого может отказаться воспринять мой жалкий разум?
— Хотелось бы, чтобы вы оказались правы, мой дорогой друг, потому что, похоже, я понял, каким способом монстр проник на судно. — Он дождался, пока его слова разлетятся в воздухе, как пылинки, и медленно осядут в душу Аллана, прежде чем продолжить. — И вот что самое главное: я открыл, что он до сих пор его не покинул. Полагаю, что существо, убившее доктора Уокера, до сих пор находится среди нас.
— И вы знаете, где он сейчас? — резко вскочил со своего места юноша.
— Если я прав и еще не потерял рассудок, — мрачно забормотал Рейнольдс, — то в настоящее время он находится на палубе и готовится сдать вахту. А через десять минут явится в мою каюту, чтобы вместе со мной выпить.
Аллан, чуть приоткрыв рот, встретил его слова молчанием. Рейнольдс ждал, решив не торопить юношу. Он достаточно хорошо знал Аллана, который не нуждался в дополнительных разъяснениях. Как вы тоже, без сомнения, поняли из разговора, состоявшегося у них на палубе перед убийством врача, быстрота мышления у Аллана была куда выше средней. А его выдающаяся логика была такова, что иной раз Рейнольдс не мог отделаться от мысли, будто юноша глядит на все вокруг с какой-то особой позиции — необязательно свысока, но откуда-то со стороны, — и с этого наблюдательного пункта все достижения человечества, его успехи и победы над окружающей средой и самим собой кажутся ему забавной обезьяньей игрой. Однако со временем Рейнольдс не без грусти убедился, что своеобразный талант юноши, его умение упростить действительность и в конце концов свести ее к единой формуле, столь же идиотической, сколь доступной, не позволяет проникнуть в его внутренний мир, так как мятежная и утонченная душа Аллана проявляет себя чересчур прихотливым образом, зачастую неожиданно даже для него самого.
— Вы хотите сказать, что… он превратился в одного из нас? — задал наконец вопрос артиллерист.
Рейнольдс вздрогнул так, как будто ступил босыми ногами на холодные мраморные плиты. Произнесенное вслух, это предположение прозвучало не только нелепо, но и пугающе. Тем не менее он слабо улыбнулся и кивнул в ответ. Юноша его не разочаровал. И теперь, судя по его испытующему взгляду, он требовал вознаграждения в виде подробностей. Рейнольдс откашлялся, готовый предоставить ему таковые.
— Несколько часов назад я спустился на лед с намерением вернуться к летательной машине, — начал он немного смущенным голосом, как будто сам с трудом верил в происшедшее, — но из-за тумана заблудился. Потом довольно долго ходил кругами, опасаясь, что монстр может напасть на меня в любую минуту… пока не наткнулся на труп матроса Карсона. Он был растерзан. Как медведь, как бедный доктор Уокер. Тело было частично погребено под снегом и так сильно замерзло, словно пролежало там сутки или двое. Я постарался как можно быстрее вернуться на «Аннаван», чтобы поднять тревогу, но, когда ступил на борт, столкнулся с сюрпризом: Карсон нес вахту на палубе, и кишки у него были на своем месте. — Он остановился, чтобы перевести дух, и печально улыбнулся. — Как вы можете себе представить, вначале я ничего не понимал, но потом мне пришла в голову странная идея. И чем больше я ее обдумываю, тем больше она кажется мне единственно верной: что, если матрос, вернувшийся с медвежьей тушей, был не настоящий Карсон, а некто… принявший его облик?
— Некто, принявший его облик… — медленно повторил Аллан, словно тоже не мог поверить в собственные слова.
Рейнольдс решительно, но грустно кивнул.
— Вспомните, что во время обследования участка вокруг летательной машины Карсон и Рингуолд потеряли друг друга в тумане. Существо воспользовалось этим, чтобы убить первого и подменить его собой.
— И теперь, по вашему мнению, это существо, кем бы оно ни было, несет вахту на палубе… — продолжил юноша.
— Именно так. И одному богу известно, с какой целью, — криво улыбнулся Рейнольдс, словно извиняясь перед собеседником за то, что рассказал ему эту безумную историю. — Что вы думаете по этому поводу, Аллан? Считаете, что все это бред?
Какое-то время, показавшееся Рейнольдсу бесконечным, юноша хранил молчание, уставившись в одну точку.
— Думаю, вопрос заключается не в том, бред это или нет, — наконец заговорил он. — Мне, например, сам факт моего существования уже давно кажется бредовой загадкой. Нет, мы должны задать себе другой вопрос: существует ли иное объяснение, освобождающее нас от необходимости рассматривать эту очевидную нелепость. К примеру, вы полностью уверены, что найденный вами труп принадлежал Карсону? Вы сами говорили, что стоял густой туман и что тело было частично засыпано снегом. Кроме того… — Аллан замялся, сомневаясь, стоит ли ему продолжать. — Заранее прошу меня простить, если мои слова покажутся вам обидными, и заверяю, что ни в коей мере не собираюсь осуждать вас, но должен признаться, что даже отсюда чувствую… м-м-м… запах алкоголя.
Рейнольдс горестно вздохнул.
— Аллан, не буду отрицать того, что я выпил, но, поверьте, никогда еще мой ум не был столь здравым, как сейчас. Конечно, больше всего мне хотелось бы сказать вам, что я не слишком уверен в том, что видел, потому что был пьян и к тому же сильно напуган. Я бы сам посчитал сумасшедшим любого, кто рассказал бы мне нечто подобное. Но боюсь, что не могу так сказать, Аллан. Я абсолютно уверен в том, что видел. В снегу лежал труп Карсона.
Он замолчал и задумался. Действительно ли он сказал правду? Разве не грыз его маленький червячок сомнения относительно личности убитого? На самом деле Рейнольдс не мог быть полностью уверен в том, что видел. Он был почти уверен, но должен был утаить это «почти» от Аллана, если хотел, чтобы их разговор не застрял на этом пункте. Кроме того, он не мог быть уверен и в том, что это «почти» не возникло в его мозгу позднее, после того как он обнаружил на палубе другого Карсона.
— Понимаю, — прошептал юноша.
— В любом случае, Аллан, если это был не Карсон, то кто? Никто больше не покидал судна. — Рейнольдс сделал паузу, а потом продолжил: — Но есть и кое-что еще, Аллан. Карсон, с которым я недавно разговаривал на палубе, показался мне… Не знаю, как вам объяснить… Он показался мне странным, каким-то другим. Не говоря уже о том, что, почуяв его запах, собаки залаяли как бешеные.
— Собаки? — пробормотал Аллан.
— Вот именно. Не странно ли это, по-вашему?
Юноша встал и принялся расхаживать по тесной каморке, невпопад двигая руками и ногами, словно марионетка, управляемая неопытным кукольником. Было заметно, что он взволнован.
— Но если ваши подозрения верны, то как это существо могло превратиться в Карсона? Дублировать человека! Вы отдаете себе отчет, насколько сложен человеческий организм? Ему пришлось бы скопировать каждый из органов… да не только это, а еще знания, язык, чувства… психику и даже воспоминания! Карсон не был просто пустой оболочкой, костюмом, который любой мог надеть на себя. Он был человеком, венцом творения… Возможно ли скопировать то, что столь великолепно произведено Создателем, и еще добиться, чтобы этого никто не заметил?