Картонная пуля
Шрифт:
— Вить, — сказал я. — Спасибо за вчерашнее. Сразу хотел тебя поблагодарить, но на бегу как-то неудобно было.
— Пустяки, — отозвался в трубке глухой голос. — Круговорот взаимопомощи в природе. Я тебе помог, чем мог, при случае ты мне поможешь.
— Базара нет… Вить, ты этого парня видел, за которым я бежал?
— Ага.
— Знаешь его?
— Не-а.
— Вообще раньше не видел?
— Вроде видел, как он оформлялся позавчера.
— В каком смысле оформлялся? В смысле, он в гостинице останавливался?
— Правильно.
— Может, и сейчас живет?
— Понятия не имею.
— Можешь
— А как? Я ж фамилии не знаю.
— Вить, ты же умный, придумай что-нибудь.
— Ладно, посмотрим.
— Тогда я заеду через час?
— Вообще-то я со смены уже домой собирался…
— Вить, очень надо. А я тебя как-нибудь два раза выручу… Знаешь еще что? Что с этим парнем, который со мной был?
— На сейф похож который? Ничего особенного. В вытрезвитель отдали. Помяли немного и сдали…
…Обыкновенные люди с утра могут выпить чашку чая или кофе с тонким бутербродом. Но не таков Самаковский. Сейчас таких людей уже нет, они вымерли сразу после кончины писателя Рабле, выжил только один, с улицы Волочаевской. За завтраком потомок героев эпоса съел две большие тарелки борща, густо заправленного сметаной, полкилограмма жареных пельменей, порцию давленого картофеля с двумя голубцами, запив все это киселем с двумя же бутербродами. Насчет бутербродов он, правда, сначала засомневался, но, внимательно прислушавшись к ощущениям внутри желудка, понял, что свободного места хватит. Заметив некоторую растерянность в моем взгляде, полиглот счел нужным оправдаться:
— Я ж теперь до обеда ничего не буду есть. Некогда сегодня.
(Многие ошибочно полагают, что полиглотами называются знатоки иностранных языков. При чем здесь иностранные языки?)
Замечу, что Самаковский никакой не толстяк, нельзя сказать, что стройный, как тростинка, крепенький, но толстяком точно не назовешь.
После легкого завтрака Сергей на своем «шиньоне», как обычно, отправился к знакомому оптовику за товаром и заодно подбросил меня к отелю «Сибирь».
Вчерашние зеленые ягуары сменились, так что я почти не опасался продолжения вчерашней стычки, разыскивая в «Сибири» комнату охраны и в ней дремавшего в кресле Витю Ракова.
— Еще раз спасибо, — поблагодарил я. — Если бы не ты…
— Пустяки… Между прочим я вчера случайно в смене оказался. И вообще с сегодняшнего дня в отпуске.
— Чего зимой-то?
— Да, понимаешь, деньги срочно понадобились. Пришлось из-за отпускных оформляться. Недельку поболтаюсь и снова выйду.
— Понял… Как насчет моего дела?
— Тебе повезло, — сообщил Раков, протягивая из-жульканный обрывок гостиничного бланка, — наша наблюдательная администраторша, ей бы в «Моссаде» подрабатывать, опознала твоего приятеля по приметам. Он позавчера с приятелем поселился в двухместном номере, четыреста шестом, однако вчера же после известных событий оба выбыли. Там на листочке их данные. Из Кемерова ребята… Все, что могу.
— А почему в «Моссаде», а не, допустим, в ГРУ? — рассеянно спросил я.
— Ей «Моссад» по национальности больше подходит…
Я уже собрался выходить, когда в голову пришла одна мысль.
— Вить, — сказал я. — Если тебе деньги нужны… Есть одно простенькое дельце… Знаешь, где я живу?
— Где-то возле цирка.
Я предпочитаю говорить — возле церкви. У нас в городе цирк построили возле главной церкви. Попы сначала морщились, потом привыкли.
— Верно, — подтвердил я. — Видишь ли, я тут попал в одну историю:.. В общем, кажется, за моим домом, точнее за квартирой, поставили наружку… Не, не менты, самодеятельность. Я-то сам пока там не появляюсь. Ты бы не мог посмотреть, что к чему? То есть определить наблюдателя. Ну, покрутишься там, сообразишь…
— Только определить?
— Ага. И мне показать. Никакой опасности. За день должен управиться. Ну, за два для верности. Пятьсот рэ…
— Идет, — без раздумий согласился Раков. — Тыщща. Когда начинать?
… На мятом бланке бледным стержнем были начертаны паспортные данные на жителей Кемерова Пильщикова Святослава Виленовича и Кондратенко Леонида Кондратьевича.
Эх, надо было мне сразу звонить моему старому знакомому Владимиру Антуановичу Михальцову из Центральной уголовки, который благосклонно реагирует на некоторые мои просьбы. Не из-за какой-нибудь корысти реагирует, а из личной симпатии и добрых побуждений, знает, что не ради баловства интересуюсь и не имея злого умысла. Вчера я уже попросил его раздобыть фактуру на некоего господина Анатолия Ширяева, школьного друга этого дурика Анатолия Тимофеевича Баринова, сгоревшего позавчера в бензиновых парах на Искитимской трассе…
Эх, говорю, надо было звонить Михальцову насчет двух новых фамилий и сматываться из гостиницы. Вернее, сначала сматываться, а потом звонить. Но я же частный детектив! Я же голливудских боевиков не меньше, чем водки, переварил! Я же отлично знаю, как в таких случаях поступают профессионалы. Профессионалы в таких случаях поднимаются на четвертый этаж и обшаривают двухместный четыреста шестой номер в поисках улик. Вот и я поперся.
Дверь номера, естественно, не поддалась.
— Молодой человек, вы что хотели? — забеспокоилась бдительная дежурная по этажу, лет двадцать назад слывшая симпатичной блондинкой.
— Капитан Петров, уголовный розыск, — представился я, помаячив издали фальшивым документом. — У вас тут вчера стрельба была. Надо кое-что проверить в отношении жильцов из этого номера — Пилыцикова и Кондратенко. Откройте, пожалуйста, номер.
Дежурная могла бы, пожалуй, заартачиться, потребовать дополнительных полномочий, но я улыбался так, как ей не улыбались уже двадцать лет.
Номер, конечно, успели прибрать. Сменили постельное белье, ковровое покрытие пропылесосили, из тумбочек и из мусорной корзины в туалете выгребли и выбросили весь хлам, включая возможные улики. На всякий случай я заглянул под кровати.
— Что-нибудь особенное за жильцами замечали? — спросил я.
— Ребята как ребята, — пожала плечами бывшая блондинка. — Да они и прожили-то всего сутки.
— Выпивали?
— Я ж не нарколог. Вроде, бутылки после них выносили…
— Понятно… А гости у них были? — спросил я со значением.
— Что ж, нормальные ребята, не без того…
— Девушки? — уточнил я.
— Да.
— Сколько?
— Две.
— Ваши?
— Не-а.
— Точно?
— Точно. Похоже, по телефону…