Картонные звезды
Шрифт:
— Вы сами это пгидумали, гядовой (мою фамилию он, естественно, уже позабыл), — или в этом направлении вам что-то подсказал капитан Гачиков?
— Никак нет, — вновь вскакиваю я. — Товарищ капитан столь занят воспитательной работой в роте, что ему просто некогда вникать в обстановку, складывающуюся на тихоокеанском ТВД.
Замполита вдруг осенило.
— Это тот самый Косарев, который самовольно подал докладную записку о массовой переброске B-52 в Японию, — слегка прикрыв рот ладонью, шипит он Щербине на ухо.
Щербина, склонив голову набок, некоторое время рассматривает мои начищенные сапоги (я ведь специально для этого
— Гядовой Косагев пгавильно ставит вопгос, — уже с большей уверенностью подхватывает он высказанный мною тезис о необходимости выдвигаться к местам непосредственных боестолкновений с американцами. — Именно хогошее знание опегативной обстановки способствует достижению победы в бою. Именно тот газведчик, который внедгился в самое логово пготивника, может добыть самые нужные высшему командованию сведения!
Он говорит еще довольно долго, и смысл его речи сводится к одному — из солдатской среды требуются добровольцы для сопровождения первой, как бы пробной, группы офицеров, направляемых во Вьетнам.
— Ты что, — толкает меня локтем Федор, — заранее, что ли, речь свою выучил? Может, и оповещен был об этом мероприятии?
Я отрицательно мотаю головой, мол, ни кто меня, разумеется, не предупреждал. Да и куда мне против вас, таких умных. У меня и классность-то всего третья. Ясно, как Божий день, что наш капитан со мной никаких речей не вел. Преснухин задумчиво поднимает глаза к потолку и шепчет:
— Значит, сегодня вечером непременно к себе вызовет. Даст подумать часа три и вызовет.
Предсказания моего приятеля оправдываются полностью. Правда, речь на собеседовании заходит вовсе не об отправке в жаркие страны, а пока только о дополнительной стрелковой подготовке на зенитно-артиллерийском полигоне. Но это меня не обескураживает. Из разговора я понял, что предварительно из нас будут готовить зенитчиков-артиллеристов в течение двух с половиной недель, а уж по результатам обучения, возможно, может быть… Почему именно зенитчиков? Это-то как раз яснее ясного. Наш основной противник — ВВС США, и, вполне естественно, наши офицеры, соотносясь именно с этим фактом, строят планы по нашей собственной защите от нападения сверху. Если для прикрытия города средней руки требуется до десятка зенитных батарей, а для завода две-три, то для небольшого отряда понадобится одна, ну, максимум две скорострельные малокалиберные пушки. Намного ли они помогут в обеспечении какой-либо безопасности — непонятно, но начальство решило загодя и однозначно, что вообще без прикрытия даже и высовываться не стоит.
Списки отъезжающих на обучение составляются с завидной скоростью и повсеместно оглашены уже на следующий день. Как я и предполагал, в них включены практически все, кто был на собрании в штабе. Отсидев последнюю ночную смену, получаю приказ собираться и к одиннадцати дня быть готовым к отъезду. Сбор назначен прямо у автопарка, чтобы, не привлекать лишнего внимания. Незамедлительно подается крытый автомобиль, брезентовый полог которого после посадки наглухо задраивается снаружи. Слава Богу, что быстро поехали, ветерок освежает во время движения. Хотя мы и не видим, куда нас везут, но по положению солнца, пробивающегося через ткань, быстро догадываемся, что не в аэропорт, а в противоположную сторону, к Петропавловску. «Ура, — преждевременно радуюся я, — на пароходе опять поплывем! Вот отоспимся-то! Вот отъедимся!»
Въезжаем
— Разойдись!
Разбредаемся кто куда. Большинство принялось швырять в воду камни (кто дальше), курильщики задымили кто «Примой», кто «Севером», остальные же, в том числе и я, окружили кольцом своего нового командира.
— Не подскажите, товарищ лейтенант, — по-свойски обращаюсь я к нему, — как долго мы будем до полигона добираться? А то харчей нам всего на сутки выдали.
— Не волнуйтесь, парни, — загадочно улыбается он, — к вечеру уже койки будете застилать. Вот сейчас сядем на самолет и через четыре с половиной часа прибудем на «точку».
— Как на самолет? — хором недоумеваем мы. На самолет садиться нужно было на аэродроме Елизово, а не здесь.
Но совершенно неожиданно, будто в подтверждение его слов, за недалеким мыском начинает работать авиационный двигатель. Через пару минут к нему присоединяется второй, и вскоре мы видим плывущий гидросамолет Ве-12, гордым белым лебедем двигающийся в нашу сторону.
— Построиться, бойцы, — зычно кричит лейтенант. — В колонну по одному, к эстакаде, шагом марш!
Вы, наверное, понимаете, что восторгу нашему просто нет предела: полетать на настоящем гидросамолете — тайная мечта каждого, кто хоть раз в жизни видел это чудо техники.
— Садиться строго по одному, — не унимается раздраженный нашей чрезмерной веселостью командир. — Кто попадает на борт, тут же помогает идущему следом. Все поняли?
— Поняли! — дружно вопим мы.
Самолет подруливает к насквозь проржавевшей решетчатой эстакаде, выдвинутой в море метров на сорок, и его люк для приема пассажиров приветливо распахивается. Два одетых в оранжевые спасжилеты летчика привычными движениями втаскивают нас вовнутрь машины. Взвывают моторы. Летающая лодка бренчит и раскачивается сразу во всех направлениях. Рев усиливается. Толчок, еще один будто бы прощальный шлепок волны по корпусу, и мы плавно взмываем в воздух. Приникаю носом к выпуклому иллюминатору. Картина просто потрясающая. Передо мной будто игрушечный город, куличики вулканов, черные извилистые проталины по склонам сопок. Красота неземная! Только сейчас я понял, на что похожа земля Камчатки. Она ужасно похожа на иную планету, абсолютно отличающуюся от Земли, прекрасную и неповторимую.
Вираж заканчивается, высота полета набрана, и наш самолет ложится на заданный курс. В иллюминаторы уже никто не смотрит, что на воду-то любоваться?! Монотонно гудят моторы, тонко дребезжит отставшая кое-где обшивка. Головы наши поначалу свешиваются вниз, затем постепенно пристраиваются на плечо соседа, и издаваемый самолетом звук плавно уходит куда-то в бесконечность.
Блин-зд-д, блин-зд-д, — заливается укрепленный на стенке зуммер.
— Подъем, братва! — рявкает высунувшийся из пилотской кабины штурман. — Всем держаться за леера! И покрепче!