Картонные звезды
Шрифт:
— Меняем направление, — киваю я головой в сторону грозно вздымающегося слева крутого каменного откоса. — Надо бы перед этим проверить наличие воды во флягах. Наверняка у доброй половины они уже пустые.
Савотин согласно кивает. Но отдавать приказание не торопится.
— Думаешь, дальше сегодня не пройдем? — хмурится он.
— Отмель скоро заканчивается, — в свою очередь, я указываю пальцем на следующий поворот реки, — смотри, какой гам крутой склон. Да у нас половина народа его не осилит. Лучше уж заранее свернуть.
Олег, скривив губы, кивает. Полчаса у нас уходит на короткий отдых и пополнение запасов воды. Кое-кто жует баранки, кто-то торопливо курит.
— Курево экономьте, — одергивает Олег курильщиков. — Купить папиросы негде будет. — Он некоторое время думает и добавляет: — И не на что.
Долго поднимаемся по осыпи, скользим, падаем, но в общем и целом все обходится без особых происшествий: Далее путь наш довольно долго проходит по хорошо заметной тропе, вытоптанной то ли зверьем, то ли местными охотниками. Тропа петляет вдоль берега на протяжении нескольких километров, но, в конце концов, она резко сворачивает в сторону, и меня вновь одолевают тяжкие сомнения. Тащиться через непроходимый бурелом просто глупо, а отрываться от реки не хочется.
— Ищем место для ночлега, — громогласно объявляю я, уже полностью сжившись с ролью проводника. — Пока отдохните, — обращаюсь я к идущим позади меня, — а мы с Федором пока сходим на разведку.
Я бы, конечно, мог и один поискать подходящее местечко, но негоже в незнакомом месте гулять в одиночку, мало ли что может случиться. Уходим вдоль реки примерно на километр, но места, пригодного для ночлега, найти все не удается.
— Условий для подходящей ночевки всего три, — втолковываю я Преснухину, пока мы продираемся сквозь заросли мелкого ельника. — Нам бы с тобой надо найти такое местечко, чтобы вода, сухие дрова и молодые елки, вроде этих, были неподалеку.
Дров и елок там, где мы ломились сквозь заросли, было даже с избытком, но вот вода… Воды не было нигде. То есть она была, и совсем неподалеку. Всего в тридцати метрах от нас. Но как до нее добраться? Склон был слишком крут. В принципе спуститься по нему можно было, особенно если использовать веревку. Но как поднять снизу драгоценную влагу? Ни одной наглухо закрывающейся емкости, ни одного резинового мешка в нашем арсенале не имелось.
— Вот бы ручеек нам какой-нибудь попался, — мечтаю я вслух, — хоть бы крошечный.
— Пора бы и обратно, — окликает меня Преснухин, — а то стемнеет скоро.
Мы возвращаемся не солоно хлебавши.
— Я думал, что вас волки съели, — встречает нас сержант еще на подходе к основной группе. — Ну, как, нашли что-нибудь приемлемое?
Мы отрицательно мотаем головами.
— Все хорошо, только воды нигде нет, — поясняю я. — Как ужин варить будем, просто не представляю.
Сержант подходит к краю обрыва и долго смотрит вниз.
— Да-а-а, — произносит он, — ведро оттуда вытащить не удастся.
— А если бы пошли по тому берегу, — ехидно вставляет Федор, — то сейчас бы никаких проблем не имели.
— Мы бы до этого места и не дошли бы, — парирую я. — Лезли бы еще на кручу около устья!
— И везде так высоко? — прекращает нашу перепалку Олег, указывая на ревущую внизу воду.
— Нет, — отвечаю я. — Если пройти примерно километр вдоль обрыва, то там пониже будет, но каменная плита там и вовсе висит прямо над рекой, едва не падает.
— Тогда пошли скорее туда, — непонятно чему радуется сержант, — и гарантирую, что вода у нас непременно будет!
Через двадцать минут мы достигаем намеченного места. Глубокий провал каменных пород образует небольшую впадину, шириной метров в тридцать. Все измучены переходом и, не дожидаясь команды, рассаживаются по камням.
— Так, парни, докладывайте быстро, кто ноги натер? — громко спрашивает Савотин, обращаясь сразу ко всем.
Поднимаются две или три руки.
— Снять сапоги! — тут же командует он.
Пострадавшие разуваются.
— Кто остался босой, будет поддерживать огонь, — продолжает распоряжаться сержант. — Остальные отправляйтесь за дровами и лапником. Далеко от стоянки не отходите. Для верности разбейтесь на пары. У кого есть перочинный нож, тот пусть режет лапник. У кого ножа нет, тащите сюда любой сушняк, желательно толстый.
— Самое лучшее — притащить пару упавших деревьев, — добавляю от себя. — Они нам ночью очень даже пригодятся.
А теперь смотрите, как будем водичку доставать, — подмигивает мне Олег. — Где там у нас была веревка?
Задумка его оказалась на удивление простой, хотя и несколько экстравагантной. Использовал он, как ни странно, обычную солдатскую обувь. Ведь в каждом голенище кирзового сапога имеются две матерчатые петли. Продев через них веревку и завязав ее петлей, Олег получил своеобразное мягкое ведро, которое мы с ним незамедлительно и забросили в ревущую под нами воду. Хотя некоторая часть воды и вылилась во время того, как мы тащили сапог обратно, но даже пробный заброс дал нам не менее трех литров. Первый улов мы, естественно, вылили, но мы поняли, что идея работает и работает неплохо. Вложив в импровизированную емкость небольшой камень, для лучшей устойчивости, мы за десять минут налили оба ведра. Конечно, и сапог вымок изрядно, но мы рассчитывали, что его владелец подсушит его у костра.
За ужином все, даже отсутствовавшие во время столь необычного способа добычи воды, были осведомлены о том, с помощью чего мы ее достали, но от макарон с тушенкой не отказался ни один. В армии, особенно советской, рядовым не до сантиментов. Разносолов никто из нас не ожидал даже в солдатской столовой. А здесь, в диком лесу, было бы и подавно глупо требовать чего-то особенного. Все, торопливо стуча ложками, жадно проглатывают выделенную порцию и с надеждой заглядывают в ведро в поисках добавки. Искоса наблюдаю за лейтенантом, который тоже пристроился неподалеку от костра. Из нашего котла он не ест, видимо брезгует. Питается сухим пайком и хлебом, захваченным с корабля. Но за чаем в конце ужина все же подходит. «Следовательно, — делаю я глубокое умозаключение, — не брезгует он нашей пищей. Просто макароны с тушенкой не любит».