Карты рая
Шрифт:
— Да, слышал. Равнодушный к фермерским прелестям второй пилот затянулся сигаретой. — Но, сам понимаешь, не придал значения.
— И зря.
Второй пилот хотел спросить почему, но не успел. Рамос ударил его ребром ладони пониже затылка.
— Ты извини меня, — сказал он с сожалением. — Я не стал бы этого делать без необходимости, но ты не поверил бы мне на слово, а у меня нет времени тебя в чем-то убеждать. Ты слишком хороший солдат, а то, что я собираюсь делать, может показаться дезертирством. Хотя, по сути, это совершенно не так. Вся штука в том, что мои детство и юность действительно не задокументированы. Я провел их не в Штатах и даже
Когда вертолет оторвался от земли, второй пилот только начинал шевелиться.
— Тебе часто случается бить по затылку своих коллег? — поинтересовалась Джеки.
— Нет, не очень. А как ты меня нашла?
— Ну, после того как ты стал героем, заметить тебя стало не так уж сложно.
— Неплохо придумано, правда?
— Не ты первый. Но почему ты избрал именно такой способ?
— А что еще мне оставалось? — спросил Рамос— Я подумывал сначала, не стать ли мне здесь великим изобретателем, но это чревато конфликтом с законом о нераспространении передовых технологий на отсталых планетах. Был вариант прославиться в мире искусства, но пришлось бы долго выбиваться из безвестности. Существует индустрия развлечений, и, если не вписался в нее, рискуешь околеть от голода на груде шедевров.
— Можно было сотворить что-нибудь шокирующее, — заметила Джеки.
— Видно, что ты плохо знаешь этот мир. После Сальвадора Дали, собственными руками выкалывавшего глаза мертвым ослам, здесь трудно стать гением эпатажа.
— И ты стал героем?
— Совершенно верно. А это случайно получилось, что за мной отправили тебя?
— Отчасти, — сказала Джеки. — Эту случайность оставалось только подготовить. Ты ведь знаешь, на самом деле я всегда делаю только то, что хотела бы сама.
— Да, я всегда удивлялся, как это тебе удается.
На аэродроме отыскался подходящий маленький самолет, заправленный по самые горлышки баков. Рамос выглядел рассеянным. Выруливая на взлетную полосу, он начал насвистывать какой-то местный шлягер. Джеки наблюдала за ним с любопытством.
— О чем ты задумался? — спросила она уже в воздухе. — Поговори со зверушкой. Куда мы летим?
— На остров, — сказал Рамос.
— Какой остров?
— Мой остров. Нам ведь все равно, где дождаться корабля? Маленький островок у побережья Калифорнии. Я приобрел его по случаю. Одни покупают ранчо, а я купил остров.
— Остров?!
— А что тебя удивляет?
— Нет, просто что-то напоминает. Рамос пожал плечами:
— Мне понравилась сама идея. Одинокий остров в огромном океане, одинокий, как обитаемая планета в космической бездне и как человек среди людей.
— Последнюю фразу я не поняла.
Рамос хмыкнул:
— Есть теория, что по-настоящему человек не одинок только до выхода из чрева матери. Она его мир, с которым он слит как единое целое. А родившись, человек безвозвратно обрекает себя на одиночество, с которым живет до самой смерти. Он будет неосознанно пытаться преодолевать это ощущение. Обзаводясь друзьями, становясь членом групп, кланов, тусовок, партий. Наконец, искать выход в любви. Сливаясь с кем-то другим, на время мы забываем об одиночестве… Как тебе это?
Джеки слушала внимательно.
— Странная теория, — с сомнением сказала она. — Это ты ведь не сам придумал?
— Нет. Это очень старая теория. В каком-то смысле она отстала от жизни. Мне рассказал один… Ну, скажем так, один старый знакомый. Может, я его и переврал. Да и какая разница, сам я придумал или нет? Все равно, что бы ты ни придумал, однажды уже придумали другие. Считай, что это разговорилось мое подсознание. Вероятно, от переизбытка кофеина. Ты помнишь, что такое подсознание?
— Это то, что всем нам лучше держать при себе, — ответила Джеки.
— Всю свою историю люди занимались тем, что создавали вторую природу, — сказал Жустин Вольф, задумчиво разглядывая начинку перепаиваемого монитора. — Ведь сам по себе человек — существо очень слабое, медлительное, с плохой реакцией, чувствительное к холоду и жаре и весьма подверженное стрессам.
Устроившись по правую руку, крыса внимательно за ним наблюдала.
— Что ты называешь второй природой? — спросила она. Может, ее и не очень-то занимала тема разговора. Она только что вернулась из очередного рейда по станции, принесла в зубах последний недостающий разъем, а теперь отходила от пережитых страхов. На обратном пути ее пыталась преследовать одна из тварей, которых она до дрожжи боялась. Судя по описаниям крысы, они были похожи на пауков.
— Второй природой я называю то искусственное окружение, которое создали вокруг себя люди, — пояснил Вольф и подумал, насколько непонятно может это звучать. — Оружие, инструменты, одежда, транспорт, жилища, — добавил он. — Потом они принялись компенсировать несовершенство своего мозга. Для начала изобрели способ сохранять информацию в виде знаков. Это называлось «письменность». Наверное, где-то в те же времена, пара-тройка столетий не в счет, изобрели первое вычислительное устройство. Оно называлось «абак». Ну потом потребовалось тысячелетия три, чтобы создать первый компьютер.
Бросив взгляд на крысу, он понял, что та слушает его внимательней, чем казалось.
— Такой, как этот? — спросила она.
— Ну не совсем. Такие появились не сразу. Хотя этот тоже далеко не вершина.
— Я поняла, что ты очень хорошо разбираешься в них. Вольф отметил мимоходом, что за считанные дни ее запас слов вырос на порядок. Не надо удивляться, рассеянно повторил он себе, логика пасует в мире, в котором возможно все.
— Да, довольно-таки неплохо. Я вообще один из редких людей, способных вручную чинить электронную технику. Я знаю только еще одного такого. В обычной жизни это бесполезное умение. Все равно что быть мастером по изготовлению каменных топоров. Это совершенно не нужно в мире, где машины давно ремонтируются самими машинами.
— Ты долго учился? — спросила крыса.
— Довольно-таки долго. — Вольф поскреб пальцами обросшую щеку. — И мне потом казалось, что я совершенно зря потратил время.
— А в самом деле, для чего ты учился тому, чем всегда занимаются машины? — спросила крыса.
— Интересный вопрос.
— Ты хотел сказать — странный вопрос?
— Напротив, я хотел сказать то, что сказал.
Вольф запаял разъем и отключил паяльник.
— Послушай, — спросил он, — а почему ты заговорила со мной?