Карты в зеркале
Шрифт:
— И что ответили дети? — с интересом спросила нянька.
— Они пытались возражать, но каждый раз я заставляла их моргать, — ответила королева. — И прошу — не забивай им больше головы подобными сказками. Признайся, ты рассказала им про мое «чудесное спасение»?
— Да, — с грустным вздохом созналась нянька.
— Ох уж твой болтливый язык! — воскликнула королева, и нянька ушла, заливаясь слезами.
Позже они помирились, но о медведях больше не говорили. Зачем зря сердить королеву? Все эти разговоры напоминали ей о Медведе — мудром отцовском советнике, изгнанном по ее прихоти из дворца и из королевства.
«Если бы Медведь сейчас был здесь, —
Но Медведь исчез неведомо куда, и бед в королевстве хватало. Эдвард как будто объявил войну собственным подданным: улицы столицы кишели солдатами, за любое непочтительное слово о короле людей бросали в темницу. Да и в самом дворце было не веселее. Стоило какому-нибудь слуге допустить оплошность, как король приходил в ярость и начинал кричать, бить посуду или же хватал трость и колотил провинившегося.
Как-то раз правителю не понравился суп, и он швырнул супницей в повара. Тот сразу покинул дворец, не скрывая причин своего ухода:
— Я подавал кушанья королям и королевам, кормил знатных людей и простых, но все они были людьми. А сегодня я впервые увидел за столом свинью.
На следующий же день повара под конвоем привели обратно. Но не на кухню — теперь ему нельзя было готовить пищу для короля. Нет, отныне повару было суждено чистить конюшни. Всем остальным слугам без обиняков заявили, чтобы даже не помышляли покинуть дворец. А если кому-то не нравится его работа — для них подыщут другую. Но слуги, видя, как бывший повар вычищает навоз, предпочитали держать язык за зубами.
Только нянька по-прежнему без утайки рассказывала обо всем королеве.
— Вот уж не думала, что мы угодим в рабство, — говорила нянька. — Король приказал снизить слугам жалованье вдвое, а некоторым даже больше. И ломай теперь голову, как прожить на такие гроши! Мне-то еще грех жаловаться, себя одну я как-нибудь прокормлю. Но что делать тем, у кого, как говорят, ни хлеба, ни дров, зато шесть голодных ртов?
Королева решила попросить мужа смягчиться, но после раздумий отказалась от своей затеи. Чего доброго, вместо послаблений король Эдвард накажет слуг за то, что те посмели жаловаться. Королева отдала няньке свои драгоценности и велела их продать. Вырученные деньги нянька распределила между самыми бедными слугами и теми, у кого были большие семьи. Королева строго-настрого запретила рассказывать, откуда взялись деньги, но нянька не послушалась и каждому шепотом говорила:
— Это помощь от нашей королевы. Ее муж — злыдень и скряга, но она не забывает о нас.
И слуги радовались, что королева не похожа на мужа и помнит о них.
Но далеко не все подданные питали к королю Эдварду такую же ненависть, какую испытывали к нему обитатели дворца. Разумеется, никого не радовали высокие подати, зато всегда находилось немало глупцов, радующихся очередной победе королевской армии.
Сперва король Эдвард и впрямь одерживал победу за победой. Обычно он затевал мелкую стычку с соседним королем или герцогом, а потом во владения его врага вторгалась целая армия и захватывала чужую землю. Покойный король Этельред любил жить в мире с соседями и не нуждался в большой армии, но король Эдвард считал, что лучший мир — это война, и вскоре численность его войска достигла пятидесяти тысяч человек. Отец королевы воевал только по необходимости, соблюдая законы военной чести. У короля Эдварда был один закон — произвол, и на захваченной земле его солдатам позволялось безнаказанно грабить и убивать. Король не доверял своим подданным, поэтому
Итак, королевство Эдварда увеличилось втрое, и многих это радовало — такие люди готовы были забыть о тяжком бремени податей и приветствовать короля восторженными криками.
Королеву подданные видели куда реже: один-два раза в год. Она была по-прежнему красива; нет, даже краше, чем прежде. И мало кто замечал, какие у нее грустные глаза, а те, кто замечали, не обращали особого внимания. Мало ли что могло печалить королеву?
Но победы короля Эдварда продолжались недолго. Он покорял тех, кто не мог или не умел дать отпор, и, наверное, уже считал себя непобедимым. Но потом правители государств, до которых еще не добралась его армия, решили сообща выступить против него; к ним присоединились добровольцы с захваченных земель, не желавшие подчиняться завоевателю, и участь короля Эдварда была решена.
Когда он отправился в очередной военный поход, его армия попала в засаду — именно там, где король Этельред разбил войско Бэрриса. До сих пор даже самые сильные армии оказывались вдвое меньше армии Эдварда, но теперь ему противостояло войско в два раза больше его собственного. Храбрость его наемников мгновенно испарилась, и те, кто остались в живых, поспешно бежали с поля боя.
Короля Эдварда взяли в плен, привезли в столицу в железной клетке и водрузили ее на городские ворота — туда, где нынче стоит статуя медведя.
Тогда королева встала на колени перед победившими Эдварда полководцами и со слезами на глазах стала умолять пощадить ее мужа. Тронутые ее красотой и искренностью, короли-победители призадумались. Они не были завоевателями, они просто хотели защитить себя, своих подданных и владения от посягательств злодея Эдварда. Поэтому они проявили великодушие — не ради своего побежденного врага, но ради королевы. Ради нее они даже оставили Эдварду трон, лишь обложив его королевство солидной данью. Ему пришлось принять все эти условия.
Чтобы заплатить дань, король еще больше увеличил налоги. Лишь малая часть собранных денег шла на поддержание порядка внутри королевства, а остальное выплачивалось солдатам победившей стороны, которые остались на границах. Короли и герцоги, победившие Эдварда, вполне справедливо рассудили: стоит хоть немного ослабить бдительность, и враг тут же нанесет им удар в спину.
Напрасно Эдвард ждал, когда им надоест за ним следить. Воины-победители держали его в ловушке и не собирались уходить.
Нет, он не раскаялся и не начал жизнь заново, наоборот — глубины зла в его душе стали еще глубже и чернее. Известно, что алчный человек всегда жаждет владеть тем, что ему недоступно. Король Эдвард жаждал власти. Но его заперли в пределах одного королевства, и он стал добиваться безраздельной власти над подданными, слугами и своей семьей.
По малейшему подозрению людей бросали в застенки, пытали, заставляя признаваться в несуществующих заговорах и выдавать несуществующих сообщников. С наступлением темноты двери домов накрепко запирались, а если кто-то стучался в дверь, люди в доме замирали, ожидая беды. Во всех душах поселился страх, и жители стали покидать проклятое королевство. Узнав об этом, король Эдвард приказал казнить пойманных беглецов и издал указ, грозивший смертью каждому, кто попытается уйти за границу.