Касаясь Пуст0ты
Шрифт:
Помню, как пробрался в его кабинет, пока никого не было дома, достал из стола тетрадь, но так и не смог открыть. Не знаю, сыграла ли совесть или простое неумение читать, но я так и простоял до самого вечера, пока отец не вернулся. Увидев его в дверях, я не смог сделать ничего лучше, кроме как отдать тетрадь и молча выйти из кабинета. Этим же вечером он сам пригласил меня к себе и рассказал историю каждой вещи. Ни одно из его слов не было правдой, но об этом я узнал гораздо позже и не от отца. А когда узнал, стер все цифры с основания статуэтки и постарался
Нехотя я поднялся, запихнул слона в ящик и стал одеваться. Уже на выходе я спохватился и по привычке вернулся обратно в комнату за маской безликого. Странно выходить без нее. Без нее на тебя все смотрят, а вот с ней, на удивление, нет. Я отдернул руку и направился к двери. Единственное зеркало в квартире висит перед самым входом. Огромная рама высотой едва ли не до потолка.
Каким-то образом мне удавалось не обращать на него внимания все эти годы и миновать без всякого интереса к тому, что я могу в нем увидеть. Но сегодня, как бы я ни торопился, отражение меня все же поймало. Смешанное чувство непринятия и цинизма. Будто эти глаза не мои. Будто эти покрытые рубцами руки принадлежат не мне. Все это знакомо, но словно никогда не было моим полностью. Тем более что за каждой отдельной чертой большинство видит Джона Смита, а не меня. Я схватил с вешалки куртку и вышел из квартиры.
Дождь, наконец, прекратился. На небе все еще клубятся тучи, но у Полиса появилось хоть немного времени обсохнуть. За фасадом серости он сам становится серым. Блекнут даже неоновые вывески и голограммы на витринах.
Я решил не ждать автобус и добраться до министерства пешком. Не так часто мне удается прогуляться по городу вне работы. Конечно, особыми красотами Полис не пестрит, но хоть какое-то разнообразие для глаз. Еще до выхода из шестого района я заметил тень, идущую следом. Я бы не придал этому значения, если бы спустя какое-то время тень отстала или хоть немного сбавила темп, а не неслась за мной, боясь упустить.
В отражении витрин и магазинных вывесок очертания смазывались и никак не получалось сложить картину в единое целое. На очередном светофоре любопытство взяло верх, и я обернулся. Зои стояла в паре метров от меня, в толпе таких же прохожих. Половину ее лица скрывал капюшон, а другую – спадающие на лоб волосы. Заметив мой взгляд, она коротко кивнул и махнула головой в сторону проулка. Зои не из тех, кто принимает отказы. Если я проигнорирую ее сейчас, она дождется, когда я выйду из министерства. А после замены наномашин меньше всего хочется говорить.
Я стоял и смотрел, как убывают цифры на светофоре. И, пока толпа на другой стороне дороги не двинулась навстречу, я не решался отделиться от общей массы. Зои ждала меня у небольшого проулка. По мере того, как я приближался, она уходила все дальше и дальше в разъем между домами. В самом конце этого длинного коридора меня ждали тупик и пощечина, прилетевшая из темноты.
– Ты бы хоть сначала поздоровалась.
Зои замахнулась для нового удара, но я перехватил ее ладонь и опустил вниз. Лицо ее болезненно
– Как ты вообще узнала, что я буду здесь в это время?
– У тебя замена двадцать шестого числа каждого месяца. И ты никогда не назначаешь процедуру раньше шести.
– Какая наблюдательность. Смотрю, у тебя много свободного времени, раз ты тратишь его на слежку за мной.
– Всего лишь предосторожность на случай, если тебе понадобится помощь.
– Помощь мне действительно понадобится, если не прекратишь дергать меня для разговора, когда тебе вздумается.
– Будто ты не понимаешь, почему я позвала тебя?!
– Представь себе.
Вместо ответа Зои пихнула меня в грудь, словно этим желала заполнить паузу в разговоре или выпустить злость. Ни то, ни другое ей не удалось. Разговор по-прежнему находился в тупике, а Зои по-прежнему была зла.
– Ты действительно не знаешь?– уже более сдержанно произнесла она.
– Не знаю чего?
– Фил мертв.
Я счел это за шутку и, кажется, даже рассмеялся. Лицо Зои обрело какое-то жалостливое, снисходительное выражение. Она положила руку мне на плечо и слегка сжала, будто хотела выказать сочувствие, но слов подобрать не могла.
– Вчера он выпрыгнул из окна министерства. В вечернем выпуске об этом почти ничего не сказали. Оно и понятно, им не выгодно ставить под вопрос безопасность системы. Да и паника, никому лучше не сделает,– процедила она сквозь зубы, будто не хотела давать словам ход и с трудом выносила их звучание.– Я думала, безликие в курсе всех угроз.
– У нас не сарафанное радио. Если сказанное тобой шутка, советую остановиться.
Незаметно для себя я схватил ее за плечи и с силой встряхнул.
– Фил пытался взломать протокол. Не знаю, известно ли тебе что-то по этому поводу, хотя…– Пару минут назад она дрожала от одного моего прикосновения, а сейчас даже не думала вырываться; будто весь страх и злость выходили из нее вместе со словами и перекидывались на меня. – Тебе должно быть известно, как его ментору. Он не смог обойти программу, и сработала сигнализация.
– Этого не может быть… Он сказал, ошибка исключена, – не знаю, для кого я это говорил. Для себя? Для Зои? Или для Фила, который еще пару минут назад был жив (по крайней мере, для меня). – Он готовил программу год. Он бы не стал…
Я отпустил ее и сделал шаг назад. Под ногами что-то хрустнуло и с криком пустилось дальше по подворотне, куда предпочел бы сбежать и я. Но позади меня лишь стена…Отступать некуда.
– Из-за этого инцидента охрану в офисе удвоили. Да и по городу, если ты не заметил, безликих стало больше. Министерство обязало проверить всех связистов в ближайшее время. Не все смогут скрыться. Ты знал кого-то еще или…
– Тебя уже допрашивали?– Зои посмотрела на меня как учитель, вынужденный повторять одно и то же по несколько раз, и, к удивлению, повторяла. Будто мой жалкий вид пробудил в ней терпение, которым она никогда не обладала.