Кащей Бессмертный
Шрифт:
Взрыв потряс мельницу и раскатил ее по бревнам.
Наступившая тишина привела мельника в чувство. Последнее, что он помнил перед погружением в беспамятство, было ослепительное сияние, охватившее мельницу, и одновременно взорвавшиеся вампиры.
Он открыл глаза. От вампиров не осталось и следа, от мельницы тоже мало что осталось, он сам лежал на траве, придавленный обломком бревна, а рядом виляла хвостом собачка. Вся в крови, с дикими зелеными глазами, она тревожно поскуливала, глядя на мельника. Тот присмотрелся повнимательнее, и его пронзила догадка. Собака казалась
– Трезор? – тихо спросил мельник. Пес от счастья чуть не встал на задние лапы. Бешено виляя хвостом, он лизнул мельника в щеку окровавленным языком, взвизгнул и радостно залаял. Потом скосил на мельника глаз, увидел, что тот слабо улыбается, и снова зашелся счастливым лаем.
А потом повернулся, в последний раз вильнул хвостом и убежал. Мельник осторожно отодвинул бревно и приподнялся, проверяя, целы ли косточки. Было похоже, что целы, но все равно очень больно. – Я слишком стар для этого бардака…
Раннее утро. Домик Яги.
Прислоненная к стене тарелка с яблочком засветилась, яблочко покатилось по ободку. Появилось изображение коровы, размеренно жующей траву. Корова приподняла голову и басовито замычала. Яга испуганно вскочила с печи и уставилась на тарелку. Сплюнула от досады, зевнула и скомандовала:
– Яблочко, стоп!
Быстро позавтракав, Яга стрелой помчалась в деревню проверять, все ли идет по намеченному плану? Долетела до дуба с наблюдательной вышкой, достала подзорную трубу и посмотрела в открытое окно Аленушкиного дома. Козленок спал.
– Непорядок.
А собака?
– Собака! – позвала Яга, всматриваясь в темноту конуры и тщетно пытаясь разглядеть внутри хоть что-нибудь живое. – Собака!.. Ну и собака же ты!
Плану не соответствует. Варвары, план насмарку пустили! От собаки один поводок остался! А ведь задумывалось-то все наоборот!
Стоп. Ведь именно так все и задумывалось. Учитывая тот факт, что поводок лежит не в конуре, а на улице, собака дождалась-таки играющего зверя… Или кого-то другого?
«Какому идиоту вздумалось поиграть прошлой ночью именно перед этим домом? – нервно спросила себя Яга. – На Земле сто сорок стран, тысячи городов и деревень, десятки тысяч домов, миллионы зверей и птиц, а какая-то гадина вздумала поиграть именно с заговоренной собакой! Места ее мало, что ли?!»
Так кого погнала собака вместо козленка? И где она сейчас?
«Так, быстренько сочиняем правдоподобную версию. Например, собака могла пойти прогуляться по соседям, чтобы похвастаться обновленными глазами. Нет, исключено, гипнотическое воздействие не позволило бы ей сбежать со двора до выполнения задания. Что еще?»
Яга призадумалась.
«Предположим, во двор проник некто, чьи действия собака приняла за игру. И кто же этот злобный, мерзкий, гадкий, отвратительный тип? Залетный вор? Местные знают, что там воровать нечего. Разве что Иванушку, но зачем им это нужно? Отпадает. Может быть, соседская собака луну облаяла? А это явно «перелай» всех собак деревни на всю ночь. Выбегать со двора при этом не обязательно. Тоже отпадает. Тогда кто?»
Яга еще раз осмотрела двор. Из курятника на шатающихся и подгибающихся ногах вывалился взъерошенный петух. Судя по всему, именно он был последним, кто видел собаку живой и здоровой, иначе с чего бы ему так нервничать?
Ага! Курятник! Гость, крадущийся во мраке ночи (чем не игра в разведчиков?), подстерегающая его собака, столкновение, и… весь план коту под хвост! Ну, конечно же, единственный, кто мог сотворить подобное злодейство, – рыжий и хвостатый хитрый зверь, до неприличия обожающий курятину и партизанские вылазки. Лиса! Наверняка та самая, которая дважды попадалась на глаза в последнее время.
А это значит, что…
– Пропала собака, – вздохнула Яга. Куда ей тягаться с рыжей плутовкой? Завела бедного пса в глухомань, бросила на съедение волкам и спит себе спокойным сном в укромном местечке.
Придется придумать новый план. Конечно, можно загипнотизировать другую собаку, но если лиса будет шляться по соседству каждую ночь, то очень скоро собаки в деревне закончатся. И абсолютно без пользы для дела.
– А у меня нет времени на бездействие! – гаркнула Яга, усаживаясь на метлу. – Домой, метелка!
Высоко-высоко над ней летел до отвала наевшийся и дико довольный собой и своими успехами в общественной жизни коршун. Неделя просто на редкость удачная! Настолько удачная, что от прихваченного про запас сыра можно запросто оторвать приличный кусок собачкам на драчку. В кого бы только его запустить? Вот потеха будет!
Выпорхнувший из облака замерзший воробей, надеясь согреться, пронесся перед клювом коршуна, нагло чирикнул и камнем ломанулся вниз. Коршун вздрогнул, в запале прокричал пару ласковых, прицелился и запустил в обнаглевшего задиру сыр. Оба вскоре превратились в точки и исчезли из виду. А затем из невидимой точки во все стороны разлетелись воробьиные перья.
– Есть!!! – воскликнул коршун и полетел дальше. Неделя на самом деле замечательная.
– Хочу есть! Есть хочу! – тоскливо каркала ворона, качаясь на ветке рядом с гнездом. Косточки в гнезде были неоднократно объедены и приобрели полупрозрачный вид. Кто виноват, что сезон охоты превратился в сезон диеты и страданий? Настолько больших страданий, что ворона даже услышала слова сочувствия от потенциальной еды, юркнувшей в норку прежде, чем ворона успела ее поймать.
Вертикально вниз пронесся воробей, ошалевший от адреналина в крови и удара сыром под хвост, а сверху пролетело что-то неимоверно вкусное, ударившее сногсшибательным убойным запахом. Сыр! Обалдевшая ворона вдохнула манящий запах, но сыр, едва оказавшись на уровне ее глаз, внезапно исчез, и ворона надолго выпала из действительности, застыв в полном изумлении.
Вы могли бы понять истинные причины ее изумления только в том случае, если бы просмотрели сцену падения сыра при сильно замедленной скорости. Потому что в этом случае вы увидели бы весьма интересную картину: вот ворона сидит на ветке, мимо медленно-медленно, с распахнутым клювиком и глазами навыкате, проносится воробей, а с неба неторопливо падает кусок свежего деревенского сыра. Вот он достигает уровня глаз вороны, тут ее клюв резко раскрывается, шея стремительно вытягивается, клюв хватает сыр, ворона поворачивается, прячет сыр в гнезде, возвращается в первоначальное состояние и только тогда начинает принимать изумленный вид.