Кащей. Трилогия

Мансуров Дмитрий Васимович

— Лучше похорони этих и пересели новых. В южных лесах их много развелось, девать некуда. Вот и поможешь тамошним с их проблемами перенаселения.

— Договорились, — кивнул головой Леший. — До связи.

— До связи.

Тарелочка потемнела.

Яга задумалась. Что теперь прикажете делать? Ну никак не получается выполнить похищение изящно и грациозно. А собака тоже выдала номер, словно в роду у нее сплошные тираннозавры! Изувечить целую стаю злых и голодных волков — такое не под силу нормальным зверям. Вот и гипнотизируй после этого мирных дворняжек!

Придется работать самостоятельно. На время отбросить

ментальные способности и вернуться к проверенным веками грубым, но пробивным действиям. Вампиры близко, времени почти не осталось, того и гляди налетят со дня на день, а тут и противопоставить нечего.

— Эх, лиса, лиса! — укоризненно сказала Яга. — Если бы ты только знала, что по твоей вине в скором времени некому будет разводить обожаемых лисьим семейством кур. И вместо них будут бегать одни куриные вампиры.

А интересное будет зрелище…

* * *

Виновница головной боли и странных фантазий Яги о возможном вампирском периоде жизни куриц — голодная лиса бродила по лесу и разговаривала со всеми, кто услышит, то есть, по сути дела, сама с собой. Благополучно покинув опасную территорию, она уж было успокоилась, но неожиданно с новой силой напомнило о себе желание как следует поесть.

— Ничего не вижу, ничего не слышу, Опустел с чего-то мой богатый лес. Где вы, мои птички, вкусненькие птички? Прилетайте срочно, хочется мне есть! Воробьи шумно отозвались с веток:

— А лиса, а лиса Слишком много захотела! Да одну лишь фигу съела, Наша хитрая лиса!

Лиса остановилась и подняла мордочку. Сотни воробьев примостились на огромном дубе и шумно обсуждали свежие сплетни. Ей захотелось нахамить — вдруг полегчает на душе, но столько птичек сразу не одолеть. Этим паразитам нагадить — раз плюнуть, тем более в таком количестве… Придется мирно побеседовать.

— Ой, да что вы говорите? Вы получше присмотритесь! Это ж я, сама лиса! Я, охотница лесная, Мне ума не занимать, Захочу, любую птицу Без труда могу поймать! — Знаем, знаем, только если На охоте не везет, Да животик подведет, Так и желудь подойдет! — Вы что, шутите со мною? На себя оборотитесь, Это вы, дурные птицы, Вы клюете все подряд. А чтоб я, сама лисица, Снизошла до желудей? Кабаны пусть их едят!

«А хорошая мысль! — подумала лиса. — Лучше съесть мелкого кабанчика, чем большой желудь. Желуди, желуди… Отличная идея! Устрою ловушку!»

Она уже заприметила, где много желудей, и принялась сгребать их в кучку, надеясь привлечь кабаньих детенышей. И поймать одного, пока матерые свинтусы будут лопать желуди. Главное

в этом деле — не попасться им на глаза, но тут лиса была за себя спокойна. Последнее время ей так часто приходилось бегать на предельных скоростях, что вероятность еще одного пробега уже не пугала. Подумаешь, одним больше, одним меньше.

* * *

Задира сел на дерево позади стаи, с большим интересом наблюдавшей, как лиса собирает в кучу желуди, и, убедившись, что никто не обращает на него внимания, громко, зловеще прочирикал:

— Чирррррррррррраааааааааааааааааааааааа!

Воробьи оторвались от любопытного зрелища и недовольно повернули головы в сторону Задиры. Представшее пред их глазами новое зрелище было столь впечатляющим и шокирующим, что несколько воробьев, увидев череп с глазами, заикали от неожиданности и один за другим попадали без чувств.

Лиса как раз подтолкнула очередной желудь к большой уже кучке, когда ей на голову что-то свалилось, отскочило и плюхнулось коричневым мягким комочком в траву. Отпрыгнув на всякий случай подальше, она увидела лежащего кверху лапками воробья.

— Завтрак подан! Наконец-то заморю я червячка! — обрадовалась лиса, но воробей лежал как мертвый и даже не пошевелился. Лиса тронула его лапой, результат не изменился. — Что такое? Он же неживой! Нет, такое я не ем!

Рядышком упал еще один воробей. И еще один. Лиса недоуменно подняла голову, и ее глаза превратились в два блюдца — с дуба обрушился град бесчувственных воробьев.

— Эпидемия! — хрипло пробормотала лиса, судорожно выкарабкиваясь из кучи пернатых, и помчалась куда даже глаза не глядят.

Задира изумленно смотрел, как половина птиц в едином порыве сыплется с дерева, а остальные звереют на глазах.

— Череп, череп, говоришь? — переспросил вожак. Впрочем, ответа он не ждал. — А снять маску не желаешь?

Воробьи окружили шутника со всех сторон. Шестое чувство ясно давало понять, что в их намерения изъявление благодарности за оригинальную шутку явно не входит.

— Чирик! Чирик! Вы что, рехнулись? Я ж пошутил! Ну что вы, право?

Задира отскочил, бешено замахал крыльями и полетел в том же направлении, в каком ретировалась измученная неприятностями лиса. Стая, яростно галдя, бросилась за ним.

— Мы тебе такие похороны Пышные устроим, погоди! Вот сейчас поймаем и посмотрим, Как ты будешь черепом трясти! Мы тебя из-под земли достанем И обратно дружно закопаем! Вот тогда, дружок, не будешь больше ты Перед нами черепом трясти!

Недостроенная часть ловушки (кучка желудей), которую так старательно нагребла лиса, сработала, но лиса была уже слишком далеко, чтобы услышать довольное чавканье кабанчиков. Впрочем, совершенно неожиданно она нашла кое-что не хуже.

* * *

Ворона достала из тайника сыр, положила его перед собой и замерла, наслаждаясь дивным, сводящим с ума запахом. Ей хотелось получить как можно больше удовольствия от неожиданного подарка.

— Сыр! — пропела она, и ближайшие соседи скривились от скрипучего звука. — Ням-ням!