Каспар Фрай-2 (авторский сборник)
Шрифт:
– Ваше величество, какое счастье, что я вас увидел! Всегда мечтал быть вашим преданнейшим подданным, но обстоятельства вынуждали меня служить другому. Я, граф де Кримон, отдаю свою жизнь и свою преданность во власть вашего величества.
– А что за седло вы принесли, граф де Кримон?
– Это седло Ангулемского!
– спохватился граф, вскакивая.
– Посмотрите, ваше величество, - вот тут, на подпруге… Видите разрез?
Король сделал шаг вперед и поднял забрало повыше.
– Это я разрезал, а герцог поскакал и свалился!
Гвардейцы
– Молчать! Молчать, я сказал!
– закричал граф, полагая, что после смерти герцога имеет право распоряжаться его солдатами.
– Зачем же вы это сделали, граф?
– спросил король.
– Чтобы приблизить победу вашего величества! Давно мечтал! Давно!
И де Кримон низко поклонился.
– Что ж, вы оказали мне неоценимую услугу… - произнес король, и наступила такая тишина, что стало слышно, как в роще шелестит листва.
– И заслуживаете щедрых королевских милостей…
– Я не рассчитываю ни на какие милости, - скромно потупясь, ответил де Кримон.
– Лишь разрешите служить вашему величеству.
– Подайте ясельное ожерелье графу де Кримону!
– воскликнул король и поднялся в седло.
Де Шермон тоже взобрался на свою лошадь и покосился на де Кримона, который все еще стоял с опущенной головой в ожидании обещанной награды.
Из-за спины Филиппа выехали два гвардейца в зеленых мундирах, у одного из них, срезанная ударом меча, болталась зеленоватая обшивка, открывая блестящий наплечник, у другого был помят шлем. Всадники остановились по обе стороны от де Кримона, а тот все не поднимал головы, ожидая некой церемонии посвящения в приближенные рыцари.
– Наденьте ожерелье, граф его заслужил!
– приказал король. Один из гвардейцев перебросил второму конец шелкового шарфа, затем накинул на шею де Кримона одинарную петлю, и оба рослых кавалериста разом дернули за концы шарфа.
Ноги де Кримона оторвались от земли, он сделал попытку освободиться, но через мгновение все было кончено. Гвардейцы отпустили шарф, тело предателя упало на траву.
В следующее мгновение все вокруг потонуло в торжествующих криках солдат с обеих сторон. Король поднял руку, и все замолчали.
– Кто у вас главный?
– спросил он кавалеристов Ангулемского.
– Я, ваше величество, - вперед выехал немолодой гвардейский офицер в майорском чине.
– Меня зовут Рейланд, я выполнял роль бюварда его светлости.
– Оставайтесь на своем посту, бювард, война закончена, но у нас еще много дел.
– Приказывайте, ваше величество!
– Заберите тело герцога, он будет похоронен в склепе со своими предками. Затем соберите раненых, если в чем будет какая нужда у них, наши лекари вам помогут.
– Спасибо, ваше величество, - поклонился бювард.
– Барон Лакабье!
– Он ранен, ваше величество!
– ответили из королевских рядов.
– Барон Ферусс?
– Я здесь, ваше величество!
Ведя коня на поводу, к королю, прихрамывая, вышел военачальник.
– Барон, отрядите сотню гвардейцев, которые с сотней гвардейцев герцога отправятся взять под охрану баллисты - они должны быть сохранены, но особую ценность представляют обслуживающие ее люди.
– Ваше величество, там по двадцать гизгальдцев на каждом холме, они не сдадутся, - заметил бювард Рейланд.
– Гизгальдцы мне пленными не нужны, поступайте с ними как посчитаете нужным, - сказал Филипп, прекрасно зная, что гвардейцы герцога не любили его пришлых любимчиков.
17
Через полчаса сводные отряды гвардейцев начали штурмовать позиции баллист. Сбитая с толку обслуга баллист участия в схватке не принимала, и все свелось лишь к противостоянию арбалетчиков и кавалерии.
Вскоре все холмы были захвачены с минимальными для гвардейцев потерями. Обслугу и прицельщиков удалось сохранить, лишь двоих из них ранили гизгальдцы, поняв, что королю нужны именно эти люди.
Сопротивление арбалетчиков было окончательно подавлено, только нескольким десяткам удалось скрыться в рощах. Преследовать их не стали, Филипп торопился привести солдат Ангулемского к присяге и скорым маршем двинуться к Ливену.
За полчаса до обеденного гонга бювард Рейланд построил своих солдат на бывшем поле боя. Оно было уже освобождено от тел павших, однако трупы лошадей, рваная амуниция, сломанные пики и разбитые щиты все еще валялись вокруг в изобилии.
Чтобы придать процедуре присяги торжественности, напротив гвардейцев Ангулемского поставили несколько свежих полков короля Филиппа Бесстрашного, а чуть поодаль, на дощатом походном настиле разместили два трона - для Филиппа и Анны Астурийской.
По такому случаю королева надела роскошное дворцовое платье, были нарядно одеты и сопровождавшие ее фрейлины, что, безусловно, придавало церемонии приведения к присяге особую торжественность.
По сигналу горна гвардейцы в красных мундирах опустились на одно колено, сняли шлемы и выслушали слова присяги. Затем три раза повторили «клянемся», и на этом присяга считалась принятой.
В спокойной обстановке - во дворце, эта процедура занимала значительно больше времени, однако для случаев, когда за четверть часа до битвы к присяге приводили пришлых варваров, использовался сокращенный вариант.
После того как принявшие присягу полки поднялись, король сошел с помоста и громко объявил, что ввиду героического поведения гвардейцев и их ладной формы он решил оставить им мундиры, звания и даже знамена.
– Мы лишь добавим королевский герб рядом с гербом Ангулемского, чтобы все знали о вашей славной истории.
И снова новообращенные подданные короля от души кричали «ура». Долгий период неопределенности, начавшийся после смерти мудрого герцога Фердинанда, наконец закончился, и они обрели решительного и смелого покровителя.