Каспер, кот-путешественник
Шрифт:
Я взяла большую доску и написала, что мы нашли кошку, которая выглядит так-то и так-то, и попросила владельцев связаться с нами, после чего повесила доску у поворота в тупик, где стоял наш дом. Мне казалось, что я поступила правильно — возможно, кто-то тоскует по этой больной кошке. Я была готова отдать ее хозяину.
Несколько дней спустя раздался стук в дверь. На пороге стоял мальчик.
— Это наша кошка, — заявил он без какого-либо предисловия. — Мама говорит, чтобы вы ее отдали.
Я спросила, знают ли они, что кошка больна и нуждается в лечении, но мальчик в ответ пожал плечами и повторил, чтобы
— Это моя переноска, — сказала я, хотя это и так было очевидно.
Она смерила меня взглядом, вытряхнула Боб Марли на землю и сунула мне переноску. Я повторила, что кошка очень больна, и отдала хозяйке купленное нами лекарство, но в ответ не услышала ни слова.
На обратном пути капли дождя текли по моему лицу вместе со слезами. Боб Марли нам не принадлежала, но что с ней станет у людей, которым явно на нее плевать? Я бы с радостью взяла на себя заботы о ней. Через пару часов я выплакалась и немного успокоилась.
Раз эти люди попросили вернуть кошку, видимо, они все-таки к ней привязаны. Я решила снова сходить к ним и мягко поговорить с ними о ее здоровье. Подойдя к дому, я услышала вой Боб Марли. Ее оставили во дворе под проливным дождем, и она насквозь промокла. Я присела на корточки и принялась гладить бедняжку, чувствуя, что за мной наблюдают из окна. Увы, это была чужая кошка, и я ничего не могла поделать. Я попрощалась с ней и в слезах ушла домой. Больше я никогда ее не видела.
Кошки часто заставляют нас переживать. У Клайда, преданного друга Джеммы, была сестричка — разумеется, ее звали Бонни. Главным занятием Бонни было втискиваться в самые тесные щели и крохотные коробочки, каких бы усилий ей это ни стоило и как бы неудобно ей там ни было. Увидев коробку или корзинку, она принималась втискиваться внутрь и вертелась и ерзала, пока наконец не умещалась туда целиком. Иногда ей удавалось забраться в ящичек раза в четыре меньше ее самой, и она сидела там с решительным видом, а ее бока свисали по краям.
Бонни не замолкала ни на минуту. Она без конца мяукала, даже пытаясь протиснуться в очередную щель. Прогуливаясь вокруг неподдающейся коробки, она бубнила что-то под нос, словно жалуясь на неудобства или, наоборот, ободряя себя обещаниями в очередной раз победить законы физики. Все остальное время она тоже не утихала. Когда я бралась за уборку, Бонни шла за мной по пятам, развлекая меня беседой, а если я не отвечала, била меня лапой, словно восклицая — эй, ты что, не слышишь, я с тобой разговариваю! Меня очень смешили такие упреки. Мне вообще очень нравились ее повадки и вечные попытки забраться в какую-нибудь щелочку, откуда она только что выбралась.
У всех кошек разные характеры, как и у людей, и с каждой нас связывают совершенно разные чувства. У Криса были свои отношения с кошками: больше всего он любил Джека, Бонни и Клайда. Когда Крис уезжал, Бонни и Клайд вечно искали его, а когда он уходил из дома, один из них бросался к двери, чтобы проследить за ним, а другой караулил у черного хода. Они были очень близки — в кошачьих семьях это встречается редко.
Из-за бесконечной болтовни Бонни всегда было слышно, где она, но
— О господи, я только что видел такую кошку.
— Где? Что случилось?
Ответ оказался именно таким, как я боялась.
— Мне ужасно жаль, — пробормотал он. — Ее нашли в канаве у парикмахерской.
Это было соседнее здание. Я бросилась туда, но в канаве никого не было. Я заглянула в парикмахерскую и спросила, не видели ли они здесь кошку. Мне сказали, что ее забрала уборочная служба. Я была уверена, что речь идет о Бонни.
Это самая тяжелая из всех возможных ситуаций. Внезапно потеряв кошку, невозможно удержаться от беспрерывных размышлений — если быя не выпустила ее утром, если быКрис был дома и она не пошла бы его искать, если быона пошла в другую сторону… Всего лишь одно допущение, одна секунда — и мы по-прежнему были бы вместе. Я спокойно сидела бы дома, а Бонни мяукала бы рядышком, пытаясь втиснуться в чашу для фруктов.
Дома я сразу бросилась к телефону. После нескольких попыток меня наконец связали с нужным отделом, и я спросила, привозили ли им кошку. Услышав утвердительный ответ, я попросила посмотреть, есть ли на ней ошейник и что на нем написано.
Несколько минут спустя мужчина снова взял трубку.
— Там написано «Бонни». Это ваша кошка? Мне очень жаль.
Я сквозь слезы спросила, что с ней будет.
— Ну, то же, что и с остальными, — ответил он после небольшой паузы.
— То есть?
— Нам придется от нее избавиться. Простите.
Мне хотелось кричать. Такая внезапная и жуткая смерть. Меня охватила паника.
— Стойте! Подождите! Пожалуйста, подождите. У меня нет машины, но я сейчас найду такси. Мне надо попрощаться и самой похоронить ее.
К счастью, мой собеседник оказался бесконечно добрым человеком — видимо, его тронула моя реакция.
— Не приезжайте, — сказал он. — Я сам ее привезу.
Он записал мой адрес и сказал, что приедет, как только сможет.
Когда он приехал, мне потребовалось некоторое время, чтобы сделать над собой усилие и взглянуть на нее. Но, как ни удивительно, на ней не было никаких следов аварии: она словно бы спала.
Я позвонила ветеринару договориться о кремации и, собравшись с силами, двинулась в путь. Это последнее, что я могу сделать для своих кошек. Я никогда не хороню их — причина может показаться глупой. Мы так часто переезжаем, что я каждый раз словно бы заново их бросала. Они бы оставались одни — без нас и друг без друга. Мне кажется, лучше заранее решить, как поступить, когда настанет печальный день прощания. Со всеми ними происходит одно и то же, а мне остается только надеяться, что когда-нибудь мы встретимся. Я стараюсь помочь им и бесконечно люблю их всех, и мне невероятно больно с ними расставаться.