Кассандра пила массандру
Шрифт:
– Простите, но я не получала вашего письма, – как можно более благостно солгала София.
На слегка сплющенной, как у британской кошки, физиономии Стеллы отразилась злость. Но деваться ей было некуда, пришлось дать краткий анамнез своих табличных излияний. Итак, таинственный заказчик – создатель самой популярной интернет-платформы для поиска работы и подбора персонала Strekoza.com. Савва Лёвшин. Суперуспешный двадцативосьмилетний обитатель списков «Форбс». Он хочет препарировать, как лягушек, своих родителей, чтобы не совершать их ошибок. Также следовало опросить его школьных учительниц, разыскать по сетям друзей детства, узнать, что они помнят о вундеркинде Лёвшине хорошего, но особенно плохого! С родителями – аналогично! Следовало опросить не только дружественных персонажей, но и их… врагов. Не удивляйтесь, это всего
«Например, не хватил ли маменьку родимчик, быстро ли зарос у чада родничок, не было ли желтушки… Господи, за что мне это?!» – закипая, думала Соня, но сдержалась, пробормотав вслух лишь о том, что, видать, у парня в жизни что-то пошло не так, раз уж он вспомнил о детских болезнях. Она не хотела разозлить Шляпку еще сильнее, но у нее явно получилось. Чтобы загладить неловкость, она пошла на попятную:
– Я имела в виду… я хотела спросить… это весьма необычно, чтобы столь молодой человек озаботился бы итогами жизни, точнее, вредоносными программами, которыми мы все нашпигованы с детства. Ведь, насколько я поняла, его бизнес пока идет в гору, он не рассорился с компаньонами, не разорился, жена при разводе еще не отобрала львиную долю капитала… Это я схематично накидала события, после которых люди задумываются об истоках своих неприятностей. Начинают копаться в родовой мистике – а кто и в подлинной истории. А пока гром не грянул, они с рычанием куют железо, не отходя от кассы, и ни о каких наследственных изъянах и думать не думают.
– Это несколько примитивный взгляд на бизнес, – возразила Стелла, но в ее голосе зазвучали неожиданно солидарные нотки. – Савва – человек необычный. Уверена, что вам будет интересно с ним пообщаться. Ближе к воскресенью я вам дам точные координаты нашей воскресной встречи.
– Еще хотелось бы понять, какое отношение ко всему этому имеет бессмертие… – вовремя спохватилась София, дабы не мыкаться полторы недели в ехидном недоумении.
К Стелле вернулась строгость руководителя – этакая подчеркнутая тщательность персоны, которая отродясь ничего не умела, кроме как руководить.
– Тема бессмертия – пятый, высший уровень нашего многозадачного проекта. Вы пока лишь подошли к первому.
На этом женщина в шляпке дала понять, что аудиенция закончена.
Про аванс пока ни слова.
Впрочем, по ходу разговора Соня и без того распрощалась с этой светлой мечтой.
…Все-таки она сегодня потревожит Агапыча. Взмолится. Он ей прилично задолжал за всю проделанную работу. За все эти годы! А ведь Соня давненько не взмаливалась – какая-то копеечка у бедолаги должна была накопиться по ее душу.
Ирония судьбы не знает пределов: старинный дружище, благодетель-нахлебник и немного плут – Агапыч с успехом воплощал в себе все эти ипостаси – тоже интересовался темой бессмертия. Хотя использовать столь обыденное слово «интересовался» – обидеть лучшую часть многогранной натуры Агапыча, апостола непровозглашенного кибер-Бога, застрельщика идеи хранения души на электронных носителях. Он много лет писал отчасти научный, отчасти богословский, отчасти мистический и отчасти, конечно, бредовый труд о том, что человеческое предназначение в том и есть, чтобы найти способ консервации частицы Божьей. Пока человечество с дикой свирепой кровожадностью уничтожает самое себя, миллиарды уникальных и, как мы знаем, неповторимых микрокосмов – разве может оно быть достойно лучшей участи, чем имеет сейчас?! Нет, конечно. Создатель ждет от нас прорыва. Не местечковых всхлипов типа «Я Нотр Дам» – это же часть от целого… Save anima [2] – вот что достойно воплощения!
2
Сохранить душу (англ., лат.).
Вместе с тем синхронную и конгениальную задачу, а именно бессмертие физической оболочки, Агапыч пока не наделил стройной теорией. Тут были сильные колебания. Пока он остановился на том, что в будущем, в этом пока непредставимом и грандиозном киберфантазме, не всем понадобится габитус. Особо продвинутые обойдутся без него. А кому будет необходимо по старинке облачиться в кровь и плоть – тот прибегнет
– Разве в теле не живет память? Разве любовь не пронизывает каждую клеточку? Так что прости за трюизм, но отделима ли анима от своего домика в солнечном сплетении и от сердечных флюидов? – лениво вопрошала Соня.
– Вот из-за этих-то древнейших предрассудков мы и не движемся вперед! Отделима, неотделима… Никто еще не разрабатывал идею сохранения человеческой индивидуальности как ментального ядра или так называемого духовного тела. Мы – первопроходцы! Естественно, на данном этапе есть непроработанные направления. Это пока теория. И комплекс вопросов биосейвера… строго говоря, это уже не моя задача. А то некоторые умники начинают меня терзать насчет перенаселения планеты в случае, если смертность будет сведена к нулю… Космическая незрелость! Ведь мы сейчас еще только намечаем перспективы на будущие столетия. Кто знает, что будет с человечеством ко времени внедрения нашей доктрины? Может, пол-Земли уже переселится на Луну или в параллельные вселенные! Сверлить меня узкопрактическими вопросами – то же самое, что спрашивать Парацельса о побочных эффектах пенициллина, то есть плесени из фамильных склепов, целебные свойства которой ему открылись в шестнадцатом веке… а собственно пенициллин был синтезирован лишь в двадцатом.
– Почему же ты обо всем этом не напишешь? Ты же в издательстве работаешь…
– Пока все в очень сыром виде! – сокрушался апостол Агапыч. – И… что значит в издательстве? Ты предлагаешь мне изложить доктрину такого масштаба в серии вроде «Лечимся на дому» или «131 способ победить инсульт»?.. А сделать внесерийное грамотное издание на должном уровне… да кто ж мне это даст?! И кишка тонка у нашей конторы. Уровень позорный! Они ж запоют своего привычного Лазаря: мол, где коммерческий потенциал и все такое. Ты же сама все знаешь…
Когда Соня ему звонила, чтобы попросить свои честно заработанные деньги, приходилось помнить, что доктрина всегда на первом месте. Доктрина, затем четверо детей, и только потом уже – старинная подруга в числе других внештатников. Агапыч по ряду причин придерживался мнения, что человек «за бортом», вне корпоративной паутины, работает лучше. Поэтому он своих свободно плавающих наемников ценил, хотя и задерживал им оплату. Но старательно обновлял и, можно сказать, апгрейдировал их надежду.
Однако сегодня не взял трубку. И Соня привычно его оправдывала. Злиться себе дороже. Агапыч подчеркивал, что она осталась единственным человеком в его когорте, не имеющим специальной квалификации. Его заповедь о том, что книгу – например, о кораблестроении – должен писать, редактировать и корректировать только кораблестроитель, нарушалась ради Софии. Она же, в свою очередь, не то чтобы благодарила его… это было другое, куда более важное для Агапыча. Некое глубокое внутреннее допущение, что его шизоидная компонента бессмертия – и впрямь когда-нибудь будет признана искрой гения. А почему нет? История знала немало таких примеров. Просто Агапыч – бедный, чокнутый, дешево одетый, социально не защищенный. А есть богатый преуспевающий Савва Лёвшин, у которого в голове – те же тараканы. Их воображаемый тандем может горы свернуть. София усмехнулась и заглянула в холодильник в поисках духоподъемной краковской колбасы. Мечтать и бредить лучше на сытый желудок. Тем более – возвращаться с небес на землю. Похоже, что пока надежда лишь на папенькино вспоможение с мучительными побочными эффектами…
3. Печальный Бельмондо
Миша Камушкин терпеть не мог, когда ему мешали думать. А это происходило постоянно, хотя он считался лучшим специалистом по продвижению продукта в своем офисе. Лучше, конечно, умолчать о том, что он был единственным специалистом, кроме новенького, поступившего на работу недавно и гордившегося какими-то смехотворными успехами по продвижению лечебных наушников. Нет, вы только подумайте – резина с каким-то особенным покрытием, воздействующим на выработку эндорфинов! А вдобавок сказочный бонус в виде улучшения слуха в случае постоянного использования… как там он их окрестил… чудо-наушников «Морская раковина»! Услышав это, Миша взорвался едкими аплодисментами и предложил парню переименовать свое подшефное детище в «Лечебную лапшу на уши». Пацан оказался без фанаберий, и вскоре они были если не закадычными друзьями, то приятельствующими коллегами, взаимно не вторгавшимися на чужую территорию.