Кассандра. Пророческая бездна
Шрифт:
Ссора Агамемнона с Ахиллом, о которой донесли лазутчики, существенно изменила расстановку сил, и троянцы воспрянули духом. Чувствовалось, что надвигаются решительные события. Затянувшееся состояние «ни войны, ни мира» действовало на всех угнетающе. Давно не было слышно ни оживленной женской болтовни, ни детского визга, ни мужского хохота, доносившегося со стороны накрытых пиршественных столов. Хотелось все равно как, но разорвать эту вязкую паутину страха и безнадежности, веры и отчаяния.
Приам настаивал на генеральном сражении, однако Гектор еще колебался, зная о многократном превосходстве противника. На состоявшемся совете он требовал предложить противнику мир, но сидевший рядом с отцом Парис поднял его на смех и чуть ли не в лицо назвал трусом, пообещав не только вызвать на поединок любого ахейца, но и легко его победить. Приам, памятуя о победе Париса в приснопамятных Играх, а также не желая отпускать Елену, поддержал сына. Гектор вспыхнул от оскорбления и пообещал при первой же возможности дать генеральное сражение.
К величайшему его сожалению, такая возможность не заставила себя ждать.
Едва Приам на следующее утро успел собрать всех мужчин Трои, чтобы объявить о принятом накануне решении, как на агоре появился юный царевич Полит с важными известиями. Еще до рассвета он пробрался близко к ахейскому лагерю и, лежа на могиле великого Эзиета, внимательно наблюдал за всеми передвижениями в лагере ахейцев, в котором с раннего утра происходили странные события. Только первые лучи солнца озарили землю, как сам Агамемнон собрал ахейцев и произнес речь, по окончании которой те наперегонки понеслись к кораблям, с явным намерением в них забраться. Но, видимо, они что-то не поняли в речи командира, потому что не успели ахейские воины добраться до цели, как на них налетел Одиссей, колотя наиболее рьяных палкой, похожей на царский скипетр. Еле-еле удалось ему вернуть ахейцев в лагерь. Теперь там жгут на кострах бедра жертвенных животных, чистят вытащенное из палаток оружие и, суда по всему, собираются напасть на город.
Присутствовавшие на площади троянцы громко зашумели, обсуждая услышанную новость, но быстро смолкли, едва Приам поднялся с вынесенного в портик трона. Однако царь только молча указал рукой на старшего сына, признавая, что теперь тот принимает решения. Воцарилась тишина. Все ждали от командира рокового приказа. Было видно, что Гектор еще колебался, но затем, поняв неизбежность того, что должен был сделать, предводитель троянского войска выхватил висевший у бедра меч и вскинул с ним руку.
– За Трою! Да пошлют нам победу великий Зевс, Афина и Аполлон! Построиться у Скейских ворот!
Площадь ответила своему предводителю громким ревом. Все – и старый, и малый – кинулись по домам облекаться в броню и прощаться с родными, которых, скорее всего, они уже никогда не увидят. Об оружии можно было не беспокоиться: оно уже давно стояло у входа в мужскую половину каждого троянского дома, начищенное и заточенное. Впереди всем мнилась слава, позади стоял родной город, о чем тут еще разговаривать?
Глядя, как разбегается по домам его воодушевленное воинство, Гектор тяжело вздохнул. Ему претила война: слишком много смертей и крови повидал он за свою недолгую жизнь. Сейчас у него подрастает маленький наследник, и так хочется спокойно наблюдать за его взрослением!
Он обернулся и вопросительно посмотрел на отца. Тот кивнул головой:
– Иди и исполни свой долг!
Он хотел еще добавить, чтобы сын сберег себя от черной Керы и смерти, но гордость не позволила ему показать слабость на людях. Гектор склонил перед царем голову:
– Я не посрамлю тебя, отец! Что для Трои эти не стриженые дикари? Да я с одними только братьями смогу оборонять от них город!
«Великие боги, какую чепуху я несу!» – пронеслось у него в голове. Но что поделаешь – освященная временем традиция требует принижать могущество врага и хвастаться своей силой. Если бы только он разделял уверенность отца, что один город, пусть даже и такой великий, как Троя, может противостоять всей Ахайе! Какое там! В голове мелькнула мысль, что было бы хорошо еще попрощаться с матерью, женой и сестрой, но времени на сантименты уже не оставалось. Краем глаза он заметил, что пропавший куда-то Полит уже бежит от его дома, сгибаясь под тяжестью копья, щита и шлема. В остальной экипировке не было нужды, потому что командующий троянским войском, словно предчувствуя битву, перед началом совета облачился в броню.
Идя по улице, ведущей к Скейским воротам, Гектор то и дело уступал дорогу боевым колесницам, торопившимся, изо всех сил, выбраться из городских стен. Лица воинов и их возниц горели решимостью, и Гектор порадовался, что ему придется командовать такими бравыми вояками.
Почти рядом с воротами он встретил улыбавшегося Энея.
– Ну что, старик, еще повоюем? – хохотнул неунывающий сын Анхиза. – А то никак, понимаешь, не могу опробовать новое копье. Не на кур же мне с ним охотится! О, а вот и мой лучший друг идет! Похоже, что он собирается ослепить не только врагов, но и нас красотой своего доспеха!
Гектор резко обернулся и даже присвистнул: их догонял Парис, броня и оружие которого так и сияли золотом на солнце, а шкура леопарда, небрежно наброшенная на плечи, завершала демонстрацию варварской роскоши. Судя по выражению лица, его братец собирался один победить всех данайцев. В руках он держал два копья с медными наконечниками, за плечами – лук со стрелами, у бедра – медный с позолотой меч. Гектор с осуждением покачал головой. Надо будет поговорить с братом. Раз уж они теперь родственники, то придется заняться воспитанием пастушка. Даже прославленные воины не рядятся так, словно собираются на свадьбу, а не в бой, а уж новичку, впервые участвующему в битве, расфранченный вид и вовсе не пристал.
Сделав зарубку в памяти, Гектор снова повернулся к Энею.
– Ты не видел Гекубу, Андромаху или Кассандру?
– Увы, нет, только Елену. Впрочем, это и к лучшему. При виде меня с копьем в руках Креуса подняла такой плач, будто действительно питает ко мне какие-то чувства. Так что тебе повезло, что не пришлось выслушивать завывания жены, которая, как моя красавица, любит только себя и более никого.
– Ну ладно, не преувеличивай! Креуса не такая стерва.
– Ты что, не знаешь свою сестру? Она любит только себя, юных мальчиков-рабов и парикмахера, который по утрам укладывает ей волосы.
Гектор вспомнил свою гордячку сестру и вынужден был признать, что Эней во многом прав.
За разговором, они вышли за пределы крепости, и царевича окружили командиры отдельных отрядов, которых занимал вопрос, куда вести людей.
Предводитель троянцев окинул взглядом свое войско, к которому еще подбегали припозднившиеся ополченцы, имевшие весьма туманные представления о воинской дисциплине. Чтобы противостоять огромной армии ахейцев, пришлось поставить «под копье» всех боеспособных мужчин, многие из которых давно уже забыли, как обращаться с оружием, и теперь ветераны пытались в срочном порядке восстановить их юношеские навыки. Но все равно народу было катастрофически мало даже с учетом союзнических отрядов. Даже если к ним присоединятся все больные и раненые, все равно на каждого троянца или союзника будет приходиться с десяток вражеских бойцов. Что же делать? Как сохранить жизни тех, кто собирается драться с ним плечом к плечу против орды ахейцев? Жаль, что рядом с ним нет сестры, которая смогла хотя бы сказать, что ждет его в этой битве. Куда же она подевалась? Не может быть, чтобы они не захотела повидать перед боем любимого брата!