Кассандра. Пророческая бездна
Шрифт:
Что им оставалось делать? Нести его в город? Но как? Ахейцы повсюду, и сбежать от них с носилками вряд ли получится. Тогда, по просьбе Париса, они оставили ему кувшинчик с водой и немного еды, взятой с собой из Трои. Было ясно, что парень не жилец на свете. Его мучили такие боли, что было страшно смотреть.
И тогда они оставили его в этой пещере. По дороге домой отряд встретил пастухов, знавших Париса еще в те времена, когда он был их товарищем. Эней попросил их присмотреть за раненым и отдал в качестве платы свое копье. В том, что его приятель умрет, сын Анхиза ни на минуту не сомневался.
Тут же возник вопрос: кто скажет Приаму и Гекубе о смерти их самого любимого после Гектора сына? Все отказались наотрез. Деифоб призвал сестер, но те тоже не жаждали нести родителям еще одну ужасную новость. Бросили жребий. Короткую палочку вытащил Эней и тут же заявил, что лучше пойдет и сдастся ахейцам, чем отправится с вестью о смерти Париса к царской чете. В конце концов Деифоб разозлился и сказал, что готов взять на себя эту тяжелую обязанность, если ему за это отдадут в жены Елену. Братья переглянулись между собой и хором согласились. Слишком много с аргивской красоткой хлопот и слишком большой шанс стать красной добычей для ахейцев.
Пришлось Деифобу с разнесчастным видом идти к родителям. Подходя к их покоям, он встретил жениха Кассандры, который только что вышел от царя, уверившего его, что боги помогут одолеть ахейцев. Так ему сказал Гален, а он никогда не ошибался. Кореб тоже был склонен больше верить мужчине, а не женщине. При всей своей любви к Кассандре он полагал, что у его невесты слишком сильное воображение, которое разгулялось в такой тяжелой обстановке. Вот уедут они после войны к нему домой, и все будет хорошо. Приам слушал рассуждения зятя и удовлетворенно кивал головой.
С тяжелым сердцем Деифоб рассказал отцу о смерти сына, ожидая взрыва отчаяния, но тот только посетовал на то, что Парис всегда делал все по-своему, и забеспокоился о судьбе Елены. Обрадованный Деифоб тут же предложил свою кандидатуру в качестве ее охранника и защитника, и они занялись обсуждением свадьбы, забыв об умирающем где-то брате и сыне.
Окрыленный разговором с отцом, молодой мужчина отправился к матери. Предчувствуя ее истерику, он попытался подготовить Гекубу к страшной новости, но она лишь посмотрела на него печальными глазами и заявила: «Если ты пришел из-за Париса, то можешь себя не утруждать. Мне все давно известно». Радостный рассказ сына о том, что отец благословил его брак с Еленой, встретила у нее гораздо меньше восторга, чем он предполагал, но мать уже ничего не могла поделать с закусившим удила сыном.
Скоро состоялась и свадьба. Конечно, она была довольно скромной по царским меркам, но если подходить с мерками войны, то все было более чем пристойно. Все желали долгой и счастливой жизни молодым, но почему-то почти не было слышно смеха.
А в это время на склонах Иды местные пастухи хоронили своего друга, который когда-то погнал на свою беду в Трою лучшего быка из царских стад. Здесь же, на могиле Париса, покончила с собой и нимфа Энона, беззаветно любившая своего беспутного мужа.
Узнав о кончине нимфы, долго плакала Кассандра. И сколько ее ни утешал Кореб, девушка не могла успокоиться, вспоминая, как познакомилась с ней на берегу Скамандра, когда совсем в другой жизни несколько дней была невестой самого Аполлона.
Как же хорошо, что она тогда не поддалась на божественные посулы! Только теперь, рядом с Коребом, она чувствовала себя тихо и спокойно. Одно время Кассандра боялась, что когда кончится период узнавания друг друга, то ей будет не о чем с ним разговаривать, но мужчина за это время смог стать частью ее жизни, и ей нравилось спрашивать у него мнения по каждому пустяку.
Единственно, что омрачало их отношение – это отсутствие физической близости. Кассандра помнила об угрозе Аполлона, а Кореб твердил, что надо подождать конца войны. И сколько девушка не твердила ему о своих видениях, он все выслушивал, удивлялся, ужасался и… предлагал подождать конца войны. Раз отец сказал, что надо подождать, то надо подождать. Сама же говоришь, что недолго осталось.
Эти рассуждения Кореба доводили ее до умопомрачения. Ну сколько же можно повторять одно и то же, чтобы люди поняли! Она пыталась сравнивать свои предсказания и то, что случилось в действительности – он соглашался и предлагал подождать до конца войны. Она предсказывала при нем какие-то события – он поражался совпадениям. Она начинала сердиться – он просил ее успокоиться и целовал руки.
Однажды она прибежала к нему с просьбой пойти с ней вместе к отцу и уговорить поставить стражу около упавшего когда-то с неба палладия, который собираются украсть ахейцы. Это был единственный оставшийся защитник Трои. По легенде, ни один враг не мог захватить Трою, пока ее хранил палладий – маленькое изображение Афины Паллады. Энея не было в городе, и Кассандре было больше не к кому обратиться за помощью. Кореб попросил ее не расстраиваться и начал рассказывать, как хорошо им будет у него во дворце. В отчаянии Кассандра обозвала его «тупым ослом» и побежала молить о страже отца. Тот, разозлившись, прогнал ее с глаз долой. В тот же вечер палладий исчез, и при задержании злоумышленников погибло почти два десятка троянцев. С точки зрения Кореба это тоже было совпадение.
Разозлившись, она рассказала ему о его собственной смерти, на что фригиец заявил, что всегда рад отдать за нее жизнь. И тут Кассандра махнула на все рукой и решила, что если баран хочет влезть в котел, то туда ему и дорога! Плохо было другое: она начала привязываться к этому добродушному чудаку, согласному на все, лишь бы она была рядом.
Получалась глупейшая ситуация: пожениться они не могли, потому что Приам уже не желал менять свое решение, принятое по просьбе Кассандры, а махнуть на все рукой и узнать друг друга в постели тоже не получалось, потому что Аполлон, как известно, шутить не любит. При этом Кассандра чувствовала, как с каждым днем неумолимо приближается время исполнения ее пророчеств.
Она стала раздражительной, и даже терпеливая Поликсена однажды, не выдержав, попеняла на ее плохой характер.
Глава 8 «БОЙТЕСЬ ДАНАЙЦЕВ, ДАРЫ ПРИНОСЯЩИХ…»
Спустя несколько дней после смерти Париса в стане врага началось движение. Целый день там шла какая-то возня: от Иды тянулись сплошным потоком к ахейскому лагерю возы с бревнами, слышался стук топоров и визжали пилы. Посланные Энеем лазутчики доложили, что враги что-то строят да так споро, что только щепки в разные стороны летят.
Троянцы насторожились, но никаких недружественных жестов не последовало, и все опять пошло своим чередом, пока однажды дозорные на башнях не подняли страшный шум. Троянцы сначала решили, что ахейцы захватили город, но оказалось все наоборот – весь берег, на котором еще вчера чернели вражеские корабли, был чист, если не считать большого количества строительного мусора. Не осталось ни одной палатки, ни обломка копья, ничего! И на горизонте не было видно ни одного паруса. Только посреди этого «ничего» возвышался грандиозный деревянный конь, повернутый головой к городу.