Каста Огня
Шрифт:
— Как дела, серобокий? — спросил комиссар с порога.
— Бывало и лучше, — прохрипел тот сквозь расколотые зубы. — Пришел дать мне Милость Императора, Хольт?
— А ты хочешь этого? — уточнил Айверсон, потянувшись за пистолетом.
Пустошник покачал головой.
— Не-а. Раньше Он был не слишком-то добр ко мне, вряд ли сейчас что-то изменилось.
— Ты же понимаешь, я всё равно должен даровать тебе покой.
— Точно, но не сделаешь этого, если я не попрошу. А я не попрошу, нетушки, — Клетус издал влажный смешок. — Прости, начальник, но не стану я облегчать тебе работу.
— Моя служба и не должна быть простой.
Огнеметчик отхаркнул комок кровавой слюны.
— Всех уродов поджарили?
— Большую часть, но кто-то наверняка уцелел. Невозможно понять, сколько именно.
— Ну, я всё равно рискну. Тем более, — Модин поднял распухшую клешню, — они теперь могут признать во мне родственничка.
— Преисподние подери, боец, почему ты цепляешься за такую жизнь?
Клетус некоторое время обдумывал ответ, затем медленно кивнул.
— Я никогда не был очень уже верующим человеком, Хольт. Как мне думается, когда ты уходишь, то уходишь с концами, и всё тут, — огнеметчик снова усмехнулся. — Любая жизнь лучше, чем ничего, верно?
— Ты ошибаешься, Модин.
— Может, и так, но, если ты не против, я хотел бы лично проверить.
— И что собираешься делать?
Конфедерат неопределенно пожал плечами.
— Наверное, просто посижу здесь какое-то время. Погляжу, как всё повернется.
Как всё разрастется…
Покачав головой, Айверсон было развернулся, но Клетус остановил его резким жестом.
— Ты не забыл, что обещал мне насчет этого ублюдка Карьялана, Хольт? Ты ведь дал слово, брат.
— Не забыл, — ответил комиссар.
— Ну, думаю, меня это вполне устраивает, — огнеметчик лениво отсалютовал ему. — Увидимся, Хольт.
— Надеюсь, что нет, — Айверсон вышел из хижины, оставив Клетуса Модина в распоряжении Федры.
Комиссар подозревал, что бойцу не придется долго ждать Её визита.
Глава десятая
День 67-й — Клубок
«Серебряная буря»
Мой поиск уже близок к завершению. Конфедераты пришли нам на помощь в последний момент, и мы истребили крутов вместе, как братья по оружию. Клянусь Императором, это было приятное ощущение! Я так долго гонялся за тенями, что почти забыл вкус честной битвы. Признаю, что бой с чужаками вышел не слишком славным, но если Федра чему-то и научила меня, так это тому, что истина важнее славы. Перед нами был враг, нуждавшийся в уничтожении, и мои вновь обретенные союзники оказали ему такую любезность с громом в сердцах!
Оправдав свое имя, «Часовые» 19-го полка обрушились на ксеносов, словно серебряная буря. Их было всего девять, но каждый сражался, словно миниатюрный титан. Мои соотечественники всегда имели склонность к использованию боевых машин, но эти всадники превзошли даже героев старых легенд. Всадники? О, подобное слово недостаточно точно описывает их несравненное мастерство управления шагоходами. Движения «Часовых» были настолько идеальными, что машины казались продолжением тел арканцев. Они стремительно носились по деревне и разворачивались с ловкостью, немыслимой для столь огромных механизмов. Мы вместе прочесывали поселение, сжигая порченые лачуги, истребляя дикарей целыми стаями. Погиб лишь один шагоход, которому вырвал ноги умирающий крутокс.
Всего один, но и это слишком много, когда «Часовых» осталось так мало…
Из дневника Айверсона
Когда Хольт вернулся к соотечественникам после прощания с Клетусом, над деревней вставал рассвет. Арканские кавалеристы, собравшиеся вокруг павшего шагохода, вырезали мертвого товарища из обломков. Всадники действовали со спокойным достоинством, которое не соответствовало их потрепанному облику. Возле круга бойцов стояла кадет Рив, как всегда замкнутая и бдительная.
— Модин? — спросила она подошедшего Айверсона.
— Больше не с нами, — ответил комиссар и кивнул, приветствуя командира «Часовых». — Я так понимаю, своими жизнями мы обязаны вам.
— Мы заберем Боултера с собой, сожжем его дальше вниз по реке, — невпопад ответил офицер. — От него мало что осталось, но я не брошу здесь никого из моих всадников.
После этого конфедерат воззрился на Хольта, словно ожидая возражений.
«Он винит меня в смерти товарища, — подумал Айверсон. — Или винит себя в том, что пожертвовал своим человеком ради моего спасения. В любом случае, он хочет понять, стоила ли игра свеч».
— Вы — Катлер? — прямо спросила кавалериста Изабель.
Подняв взгляд от обломков, офицер недовольно посмотрел на неё.
— Что, увидели звезды у меня на груди, леди?
— Я вообще не вижу знаков различия, — парировала Рив, внимательно уставившись на подбитую мехом лётную куртку всадника. Это одеяние, дорогое и вычурное, подходило истинному джентльмену, и оно выдержало тяготы Федры лучше, чем его обладатель. Осунувшийся арканец с волчьим взглядом смахивал на пирата, который нарядился в пышное убранство жертвы, но была в нем и увядшая спесь, признак голубой крови. Голубым поблескивали и глаза офицера — то было зловещее индиговое клеймо человека, подсевшего на Славу.
— Может, я и Троном забытый отступник, но не Энсор-мать-его-Катлер, — ответил командир кавалеристов. — Меня зовут Вендрэйк.
Хардин выпрямил спину, и следующие его слова прозвучали вызовом.
— Капитан 19-го полка Арканских Конфедератов.
— Айверсон, — представился комиссар. — А это кадет Рив. Мы искали вас — всех вас — достаточно продолжительное время.
— Возможно, мы не хотели, чтобы нас нашли.
«Неправда твоя, — подумал Хольт. — В конце концов, ты же пришел к нам, капитан Вендрэйк».