Кастерширская осада
Шрифт:
– Заплати, толстяк! Золотом заплати! – нагло выкрикнул кто-то из остальных всадников.
– И не подумаю! Наместник ещё узнает о том, что здесь происходит! Каждый вознаграждается по заслугам! – разгорячившись, выкрикнул Иоганн Люгерт.
– Да этот бурдюк, кажется, набит золотом и спесью! – выкрикнул наглый всадник с тонким шрамом на лице. – Посмотрим, что он везёт!
С этими словами он тут же оказался у крытой повозки, выхватил палицу и с размаху ударил по ней, разворотив дверцу и часть стенки. Ещё один «сборщик податей» спешился, подошёл к разбитой повозке, ловко вытащил наружу небольшой сундук и, порывшись в нём, достал пару перстней.
– Не тронь, грабитель! – прохрипел купец, но тут же что-то тяжёлое опустилось со свистом
Помощники купца попытались скрыться в лесу, но сразу нескольких из них настигла смерть от ударов тяжёлых палиц, иных же убили стрелы, пущенные из арбалетов. Одна из них тяжело ранила возницу, окоченевшего от страха на козлах телеги, на которой лежал Ян. Он хотел подняться, но силы покинули тело. Однако шляхтич почувствовал, что рядом с ним кто-то лежал, притаившись среди ящиков. Это была Ольга. Но что с ней? Она была ранена?
«Не шевелись», – кто-то шепнул ему в ухо. Конечно, пока свирепые убийцы ловили и лишали жизни купеческих слуг, и думать о побеге было бессмысленно, ведь любой мог их заметить. Но вот все пятеро подошли к разбитой повозке с поклажей и стали рыться в ларцах и сундуках, которыми она была наполнена. Далее медлить было нельзя. «Сейчас!» – шепнула Ольга Яну и рванулась вниз с телеги, увлекая его за собой. «Скорее, скорее!» – торопила она его, но одеревеневшие ноги и руки плохо слушались замутнённого сознания Яна. Чудом только они ускользнули от взгляда алчных разбойников, потрошивших содержимое повозки. Но, тем не менее, один из них заметил краем глаза движение в кустах справа от себя. Сразу же все пятеро бросились к пустой телеге. Возница ещё дышал.
– Кого ты вёз? – грозно спросил разбойник со шрамом у истекавшего кровью мужичка.
– Крестьянин, больной крестьянин, – произнёс тот одними губами, и тут же глаза его помутились, смерть забрала его душу.
Несколько минут все пятеро обшаривали близлежащий лес, не догадываясь, что в кустах, буквально у их ног, прятались Ян и Ольга. Проведение спасло их от острых глаз безжалостных убийц. Прямо над ушами несчастных один из разбойников сказал другому:
– Довольно поисков, крестьянин болен, а значит, скоро сам умрёт в этих лесах. Свидетелей больше нет. Даже если где-то и объявится, то мы его тотчас повесим как вора.
– Если что, барон Лихтенштейн с нас шкуры спустит, – ответил другой.
– Ничего никто не узнает. Крестьянину не поверят, особенно если он больной.
С этими словами они ушли. В отдаленье раздался стук копыт, который вскоре стих, и из живых людей в том месте остались только Ольга и Ян. Как ни тяжело было идти перепуганной насмерть девушке и сломленному горячкой молодому человеку, они всё же отправились в путь. Шли через глухой дремучий лес, утопая покалено в болотной жиже, пробираясь через бурелом, годами слёживавшийся в дикой чащобе. Уже настала ночь, осветившаяся звёздами и луной. Хищные птицы с интересом смотрели на незваных гостей, щуря жёлтые светящиеся глаза. Травы, деревья, кустарник, ветки, липкая паутина, грязь, пот, всё это смешалось в сознании Яна и Ольги. И хотя они толком не были даже знакомы, но поддерживали и опирались друг на друга, точно всегда жили вместе, точно были одним целым. Они шли неизвестно куда, как во сне, не разбирая дороги. Шли, только что чудом избежав смерти, чтобы найти новую смерть в чаще леса среди тысяч ночных монстров. Но и на этот раз судьба сжалилась над ними.
Потеряв последнюю надежду, они вдруг увидели вдалеке слабый огонёк, похожий на мираж. Из последних сил Ольга повела уже почти бесчувственного Яна к этому крохотному призраку надежды, мерцавшему в гуще колючих ветвей. Вместе они вошли во двор, на котором копнами лежало сено и по углам торчали жутковатые чёрные шесты. У самого порога маленькой хижины они оба опустились на колени без сил, прислонились к двери, и Ольга, держась за рукав изорванной рубахи Яна, тихонько постучала в дверь и лишилась чувств.
В ту ночь у колдуньи, жившей на окраине крошечной деревушки бортников в лесу, было ведение, будто явится к ней рыцарь, и приведёт его к ней его судьба. Но даже соседи редко заходили к знахарке, страшась её таинственных сил. Когда Эделина услышала, точно кто-то царапнул дверь её лачуги, она тотчас поняла, что ведение исполнилось. Но на пороге лежали в полной темноте два тела в мешковатой грязной одежде. Это был молодой сильный парень и красивая хрупкая девушка. Крепкая, плотная Эделина, женщина лет тридцати пяти, подняла разом обоих молодых людей и внесла их в дом. Влив в рот девушки целебный отвар, она поставила её на ноги и приказала помогать её в уходе за молодым человеком, который был очень плох. Ольга послушно выполняла все указания, повторяла за колдуньей магические слова, растирала в ступке травы и коренья, следила за огнём и только под утро забылась тревожным сном. Когда он проснулась, то увидела, что колдунья стоит у огромного очага, помешивая что-то в большом котле.
Эделина повернулась к Ольге и сказала:
– Эх, сестра, мы с тобой его вчера с того света спасли.
– С того света? – переспросила Ольга, вспоминая минувшую ночь, и тут же горько и безутешно расплакалась.
Колдунья ничего не стала говорить, и когда девушка немного успокоилась, подробно разузнала у неё всё, что с ними приключилось.
Когда очнулся Ян, первым, что он увидел, была она. Губы на бледном лице розовели двумя лепестками роз, тёмно-карие большие глаза блестели под опахалом густых чёрных ресниц, чело украшали густые чуть сдвинутые брови, а на мягкие щёки, тронутые чуть заметным персиковым румянцем кудри густых каштановых волос, выбивавшиеся из-под вишнёвого платка. Ольга наклонилась к Яну и провела своей тонкой тёплой рукой по его щеке, и он слегка коснулся её устами.
***
Покуда Ян выздоравливал на окраине богом забытой деревушки, в городе Щитовце забеспокоился наместник Совета, поставленный, чтобы блюсти в округе порядок и закон. Мало того, что ходили слухи, будто злейший враг Великого Совета Норманн Сайкс, пленённый после Счетновской битвы и, как главарь заговора, приговорённый к казни, скрывался в здешних землях, собирая новые силы для возобновления восстания, так ещё и налоги перестали поступать в нужном количестве. Великий Совет мог жёстко отреагировать на недостаток налогов и на мятежный дух, воцарившийся в округе. Кроме того, говорили, что какой-то феодал не желает подчиняться законам Совета и собирает собственную армию. И наместник Ла Фунтьен, будучи человеком хоть и скаредным, но отнюдь не глупым, срочно написал в столицу королевства Сварду письмо к Совету с требованием срочно прислать в вверенные ему земли армию для наведения порядка. Гонца Ла Фунтьн отправил тайно, за свои деньги, да и не одного, а целую дюжину с одинаковыми посланиями, точно чувствовал, что вокруг не безопасно. Вообще наместник ощущал себя сидящим на бочке с порохом, ибо весь северо-запад Великой Олы готов был разразиться новыми мятежами сторонников Сайкса и другими охотниками за высшей властью. Успокаивал себя Ла Фунтьен тем, что Совет, к которому всё больше росло недоверие, скоро выберет короля, и тогда, наконец, наступит стабильность.
По счастью все двенадцать гонцов вовремя достигли Сварды, где Совет постановил отправить в Щитовец опытного генерала дона Алехандро Альвареса, предоставив ему в распоряжение полторы тысячи пехотинцев и две сотни конных за неимением большего. Обещали, правда, прислать позднее отряд в пять тысяч, но со сроками ничего не было ясно. Была, конечно, у дона Альвареса привилегия набирать самостоятельно людей в свои отряды, но денежное содержание было выделено крайне скудное, так что рассчитывать на многое было нельзя. Таким образом, не насчитывавшая и двух тысяч человек армия Алехандро Альвареса тронулась в путь к мятежным землям, растянувшись на несколько миль вдоль разбитых дорог, везя с собой новые пушки, запасы пороха, ядер, еды и фуража.