Кастручча [= Дневники королевы Оливии]
Шрифт:
Мать. Вы были слишком молоды для брака.
Дидель. У нас были бы дети. Маленькая девочка. Сейчас она была бы уже большая.
Марта. Вот это! Вот это главное, что мучает меня. У нас были бы свои дети! Я кормила бы их! Они сидели бы за длинным столом и кричали бы: «Мне! Мне!»
Мать. Вам пора идти, Дидель.
Марта. А как только вы отбудете наказание, вам сразу надо жениться. Сейчас у нас восемь девушек. И примерно три гораздо лучше, чем я была тогда… Я никому не скажу, что
Мать. Вот вы и повидались.
Дидель лег на раскладушку лицом, вниз.
Подошла к отцу, который сидел неподвижно, уронив голову. Легонько толкнула его ладошкой.
Надо закончить. Нельзя бросать дело посередине. Смотрите, как некрасиво.
Отец поднялся.
По-моему, эти пятна лучше покрыть одним тоном. Скажем, желтым.
Отец (вяло). Всегда можно перекрасить обратно.
Мать. К прежнему всегда можно вернуться. Сравним — и перекрасим в лиловый. Помните?
Отец (приступая к работе). Или в красный. Если только не будет слишком кричать.
Мать (тоже приступая к работе). Если не будет слишком резать глаз.
Отец. Все же, когда она была синяя, смотрелось лучше.
Мать. Синяя смотрелась гораздо лучше.
Отец. Именно синяя, а не голубая.
Мать. Именно синяя, цвет речной волны…
Такая же комната — две раскладушки, портрет Королевы. Трое играют в города. Нетрезвый Луи, молоденькая девушка Дагни и Марта.
Луи. Париж.
Дагни. Женева.
Марта. Амстердам. (Она откликается не сразу, чем-то озабочена.)
Луи. Москва.
Дагни. Авиньон.
Марта (опять не сразу). Нью-Йорк…
Луи. Кострома. Дидель ожидал, что его появление поразит всех. Однако все, обернувшись к нему, лишь вежливо улыбнулись.
Луи. А, Дидель, привет. И опять на «а». А… А… Амстердам был…
Дагни. Моя очередь!
Дидель. Люлик!
Луи. Прошу прощения. Луи мое имя.
Дидель. Черт с тобой.
Луи. Я приехал! Не прикидывайтесь, что не узнаете меня!
Луи. Почему, я вас узнал. И полностью одобряю ваше решение вернуться на родину. В родные края. Присоединяйтесь, играем в города.
Дагни. Моя очередь. Аддис-Абеба.
Луи. И опять на «а». Братцы, что это вы, как нарочно. Алупка.
Марта. А… Дагни. Что с вами?
Марта. Я проиграла.
Дагни. Стоит ли убиваться. Столько городов на «а». Алма-Ата, Армавир.
Луи. Арарат…
Дагни. Арарат — гора.
Луи. Ладно, прервемся. А то Диделю, наверное, скучно. Он, пожалуй, лично объездил все эти города.
Дагни. Сознайтесь, Дидель, дома-то лучше? Сознайтесь!
Луи (косвенно предупредил). Дагни у нас дочка члена парламента.
Дагни. Зачем это вы? На что намекаете?
Луи. Стоит сказать слово, как в этом видят намек, то и дело! Все время на что-то намекаю. И только я. Почему!
Дагни. Потому что вы научный сотрудник. У вас каждое слово продумано… Тогда как научным сотрудникам как раз обижаться не на что. (Диделю.) У нас самый большой процент научных сотрудников на душу населения. Один сотрудник на шестьдесят семь человек. А в Берунди вообще ни одного, так что мы по-прежнему впереди.
Появился ее отец, Понтус.
Дидель (рад встрече). А это — узнаю. Пон-тик!
Понтус (добродушно). Да, все тот же надежный, верный Понтик. Понтус мое имя. Звезд с неба не хватает, но по всем общественным дисциплинам крепкие четверки, по родной речи обеспеченная тройка… А это, значит, наш заблудший Дидель. Родной язык-то не забыл?
Дидель. Как видишь.
Понтус. А я тем временем, как говорится, времени не тратил. Удостоился всенародного избрания в этот, как его… высший орган, парламент. Один из трех крепких ребят, так сказать Несем по очереди вахту. Один, как говорится, несет; двое, как говорится, отдыхают. (Весело осведомился.) Ну, так о чем у вас тут? Все дискутируете?
Луи. Вот, сравниваем. У нас, как говорится, и у них, так сказать, в Берунди. Сравнение далеко не в их пользу.
Марта (благонравно). У нас самый высокий процент стоклеточных шашистов. Раньше был один шашист, теперь он научил играть своего сына.
Дагни. А мы говорим: Берунди, Берунди…
Луи. Кто говорит? Никто не говорит.
Дагни. Я сказала в том смысле, что — говорят. Вообще говорят.