Катализатор для планеты
Шрифт:
Он, не переставая, гладил меня, а я не могла от него оторваться.
– Всё, всё, успокойся…- Нянь взял меня за плечи и хитро улыбнулся,- кстати, я правильно понял тогда, тебя зовут Карина?
Я смогла лишь кивнуть - слёзы душили.
– Ну вот и познакомились! А теперь всё, залазь в эту штуку и так уже много времени потеряли.
Только мысль о том, что избавившись от моего присутствия, Дайк сможет выжить, заставила улечься в это длинный узкий ящик.
– Эта тачка привезёт тебя в большую пещеру, выход ты увидишь, и сразу же беги в лес, чем дальше будешь, тем лучше. У Карелла очень тонкое обоняние, если он выживет и решит искать тебя, то рано или поздно найдёт, твой запах нельзя забыть или перепутать.
Я кивнула. Этот букетик я ещё отпихнула, от обиды на своего друга.
– Срывай соцветия и растирай их на себе, особенно руки, ноги и обувь. Это собьёт со следа даже горного волка, только сильно три. Если будешь правильно выдерживать направление, то дней через пять-шесть выйдешь к реке. Плавать умеешь?
Я закивала и показала кулак с поднятым вверх большим пальцем. Дайк заулыбался:
– Это значит, хорошо умеешь?
Уже на его языке я выдавила:
– Да.
– Отлично! Переберёшься на другой берег и двинешься дальше, вниз по течению. День-два и начнутся обжитые земли. В карман твоих странных штанов я положил немного денег, в ближайшей деревне купишь лошадь и спросишь дорогу на Латрас. Попробуй пристать к обозу или каравану, если встретишь, так безопаснее. Когда доберёшься до Латраса, то найди кузнеца Малахана и скажи ему, ну как сможешь, что тебя прислал Дайкаран эн Тайар. Если мой дед в городе, он скажет, где его искать, а если нет...- парень замялся,- тогда не знаю, что делать. Постарайся задержаться там, придумай что-нибудь, как выкручусь, то я сразу же приду к Малахану. Ну а вдруг надумаешь податься куда-то, предупреди кузнеца, куда направишься, чтобы я смог быстрее найти тебя... Кари. Можно я буду так тебя называть?
Я сжала его руку.
– Держи верёвку, мне пора.
Дайк вгляделся на прощание в моё лицо, криво улыбнулся, ямочка на щеке появилась и быстро пропала, и... толкнул тележку. Деревянный гробик покатился в темноту. Вдогонку я услышала:
– Не поднимай голову, пока рукой не проверишь высоту потолка, есть очень низкие места. И ничего не бойся!
Ужас кромешно-тёмного, узкого и душного пространства не передать никакими словами. Я никогда не страдала какими-либо фобиями, но теперь нам довелось познакомиться: «Карина - это клаустрофобия, клаустрофобия - это Карина». Я ощущала себя лежащей в гробу в глубокой могиле. А ведь, в действительности, так оно и было. Стало понятно, каково бывает шахтёрам, заваленным в шахте, ещё живым подводникам на затонувшей подлодке и тем несчастным, кто проснулся от летаргического сна в собственном гробу.
В какой-то прострации я перебирала узлы на канате, тележка катилась, но стоило замешкаться, как сразу чувствовался уклон и то, как сила тяжести тянет мой ящик на колёсиках вниз. А вокруг полный мрак... и только звуки дыхания и шорохи движений.
Мысли носились по замкнутому кругу: Дайк... Карелл... солдаты... Будет большая драка и, возможно, они погибнут и опять... Дайк, Карелл, солдаты... Дайк, Карелл, солдаты... Вот вам и Дайк, вот вам и добрый милый мальчик! Вычислил меня почти сразу, как только я начала притворяться, что не понимаю их разговоров! Вот это парень! Вот это умница! Я же совсем ничего не знаю ни о Дайке, ни о Карелле и остальных, ни о жизни в этом мире - ничего! Просидела в лесу на привязи, видя только скалы да деревья: сначала раны заживали, потом привыкала к этой лесной жизни, но... А может, и хорошо что так сложилось: было время понять и принять то что произошло, собраться с силами и окрепнуть, а вот теперь выходить, в моём случае выезжать, в колёсном гробике в другую жизнь... Как они там?! Только бы всё с ними было хорошо! И плевать, что бандиты! Пусть бы отбились или удрали, да что угодно! Не хочу, чтобы кто-нибудь погиб, даже ненавистный Плешивый. Я ведь уже всех знала по именам: Гоблина звали Грас, Мелкого - Олли, а Плешивого - Лакран, но чаще Лакр. Это люди, с которыми я прожила почти три месяца, если мои подсчёты верны, и никому из них не желала смерти. Я к ним привыкла, а к двоим - особенно.
Сложно было понять сколько времени я еду, вернее, качусь. Руки уже болели и ощутимо. Я решила остановиться ненадолго и передохнуть. Зажав одной рукой узловатый канат, медленно подняла другую: пальцы упёрлись в камень почти сразу, сесть не получится. Нащупав выемку в бортике за головой и закрепив узел, я остановилась: «Спокойно, Кари, спокойно... Дайк сказал, что часа два, и я выберусь отсюда. Главное, без паники, настоящие приключения только начинаются и нужно быть готовой хотя бы морально... Кари... Странно, уже сама себя так называю». В прошлой жизни, на Земле, никто и никогда так не сокращал моё имя. Обращались ко мне, обычно, по полному имени, даже родители и сестра. А тут сначала Мозговой укоротил, потом Дайк, а теперь и сама. Непривычно, но здорово! И почему раньше никто не додумался?
– Потому что раньше у тебя не было меня,- голос внутри был тихим и ласковым.- Вернее был, но ты меня не могла слышать.
– Ну здравствуйте! Объявился наконец-то! А то мне показалось, что я совсем одна осталась.
– Я не могу тебя оставить, ведь я - это ты, а ты - это я. Просто нормально мы можем общаться только тогда, когда ты расслаблена и более-менее спокойна. А в другое время, когда внутри тебя бушуют эмоции или ты чем-то занята и сосредоточена, или с кем-то разговариваешь, я не всегда могу достучаться. Вот так как-то.
– Я очень рада, что ты со мной, Мозг, правда, очень-очень...
– Я тоже...- он ненадолго замолчал.- Помнишь аквапарк и горки?
Вопрос был неожиданным.
– Ну помню, а что?
– Представь, что ты в аквапарке и движешься по пластиковой трубе, только медленно и в темноте.
– Не смеши, Мозговой! Какая же это труба? Это туннель в преисподнюю!- я заулыбалась.
– Ну вот, ты уже смеёшься, это хорошо.
– Смеюсь, ага, а что ещё остаётся?
– Значит, поехали дальше, хватит отлёживаться. Чем быстрее отсюда выскочим, тем лучше.
– Поехали!.. Слышишь, Мозг? Да я просто как Гагарин,- я опять засмеялась,- только он вверх, а я вниз.
Вот так, перебирая руками, я потихоньку спускалась.
– Эй, там, на шхуне, сколько мы уже едем? Как думаешь?
– Минут сорок-пятьдесят, не меньше.
– Почти полпути позади, уже легче.
Вскоре послышался шум воды. Сначала звук доносился сверху, потом сбоку. А когда меня окатил холодный поток, то от шока я чуть не выпустила верёвку. Из-за заминки тележка моментально наполнилась водой. Отплёвываясь, я завопила:
– Подлодка тонет, но не сдаётся!
Быстро стравив несколько метров, я остановилась. Подземный водопад остался позади. Проверив высоту потолка, я села. Голова упёрлась в камень. Возмущение идиотизмом ситуации, било через край:
– Мало того что в темноте, в гробу, под землёй, так ещё и в ледяной воде! Если я здесь утону, то этот гробик окажется очень кстати! Впереди должна быть ещё одна такая же «река Аида», и въеду я в неё на своих колёсах!
– Воду вычерпывай,- отозвался мой внутренний капитан.
С сопением, кряхтением и при помощи могучего, русского и нецензурного, я кое-как перевернулась и, встав на колени, принялась за спасение утопающих. Махая руками, я без конца билась головой о потолок, ругаясь при этом как сапожник. Вычерпывать воду только руками и так сложно, а в полной темноте и на ощупь, что-то совсем запредельное. Помогали бортики моего колёсного судна. По ним я проверяла высоту воды внутри этого «корыта». Но по правде говоря, вагонетка была сделана на совесть, никаких щелей или дыр в ней не имелось. Когда вода осталась только на дне, я уже была на пределе.