Катарсис. Том 1
Шрифт:
Джехангир увидел отразившиеся в темных глазах Умара Гасановича звезды, превратившие его в пришельца, сдержал крепкое словцо. Тимергалин великолепно разбирался в психологии людей и читал душу Джехангира свободно, будто книгу. В последнее время Мстислав Калинович действительно начал сомневаться в правильности последней «смены позиции», смутно ощущая угрозу, исходящую от РВС. Машина, называемая Проектом, детище Реввоенсовета, набирала ход и грозила подмять под себя любого, кто осмелился бы встать на ее пути, независимо от ранга, звания, должности и качеств его личности. Любой, кто попытался
— Просто мы выходим на иной уровень реализации Проекта, — сказал Мстислав Калинович, — и я отчего-то нервничаю.
— Хочешь прогноз?
— Хочу… впрочем, нет. Поговорим об этом дома, в Москве. Как ты думаешь, Дубневичу удастся удержать ситуацию под контролем?
— Нет, — ответил Тимергалин тихо. — Он торопится и делает ошибки.
— Что ж, увидим. Похоже, я вовремя вызвал бригадира по «зачистке».
— Я его знаю?
— Рамазан Рахимов, бывший рэкс [43] ГРУ. Он как-то приходил ко мне в твоем присутствии.
43
Р э к с — разведчик экстра-класса (жаргон спецслужб).
— Помню. Он боец, но слишком самоуверен.
— Главное, что он знает дело. Утром вызову его сюда, пусть приценится.
— Не жаль гробить такой мощный исследовательский центр? Оборудование, кадры? Образцы продукции?
— «ЗГ» никто уничтожать не собирается, хотя все эти «зомби-генераторы», «глушаки» и «болевики» — мелочь, вчерашний день. Самое страшное психотронное оружие на сегодняшний день — телевизор. — Джехангир издал короткий смешок. — И мы это оружие успешно применяем. Но Директор обещает в скором времени создать систему пси-управления, опирающуюся на компьютерные сети, системы связи и телевидение вместе взятые. Вот тогда мы и заговорим в полный голос.
— Есть объекты, подчинить которые невозможно даже с помощью глобальных психотронных систем.
— Это какие же?
— Природные психотронные генераторы — эгрегоры.
— Эгрегоры — всего лишь коллективное бессознательное групп людей, выбирающее лидера, так вот мы этих лидеров либо подчиним, либо уничтожим, а остальное, как говорится, дело техники.
— Ну хорошо, допустим, вы достигнете цели, сделаете революцию, подчините правительство, президента, станете контролировать всю страну, а дальше? Начнете воевать с лидерами других стран, переделывать мир, расширять «русское пространство»?
Джехангир нахмурился: ему не понравился не сам вопрос, а тон, каким он был задан.
— Нет, войны не будет, дорогой Умар. Коллеги в других странах тоже работают над проблемой глобального управления обществом и близки к решению задачи. Мы контактируем с ними.
Тимергалин наконец оторвался от созерцания
— Значит, я был прав, вами движет не желание сохранить уникальную русскую культуру, а примитивная жажда власти. И как же вы ее поделите?
Джехангир почувствовал в словах друга насмешку, но не обиделся, проговорил с легкой улыбкой:
— А вот этого я и сам не знаю. Главное сейчас — выстроить пирамиду власти, остальное потом.
Тимергалин молча покачал головой, не желая возражать вслух. Он был уверен, что руководители Проекта эту проблему давно решили, распределив властные функции между теми, кто претендовал на определенные посты в будущей постреволюционной структуре. Но зная человеческую природу, Умар Гасанович сомневался, что исполнителям Проекта, даже таким основным, как Джехангир и председатель РВС, полагались места у трона «фараона», того, кто окажется на вершине пирамиды.
В кармане Джехангира свистнула рация. Из Жуковки звонил командир оперативной группы, которую он взял с собой. Мстислав Калинович выслушал сообщение, глянул на часы.
— Дубневич вычислил агента контрразведки, но живым взять не смог.
— Почему он не известил тебя о проведении операции?
— Захотел отличиться. Чует, что я ему не доверяю. Ты намекал на то, что знаешь будущие события. Давай свой прогноз.
— У вас объявился какой-то очень серьезный противник. Он жаждет уничтожить «Объект № 2» и готовится к нападению.
Джехангир остановился.
— Неужели Крутов? Но ему не на кого рассчитывать, он остался один.
— Не знаю. Угроза вырисовывается достаточно рельефно, я вижу определенного цвета «поток внимания», а кто окажется ее реализатором…
— Понял. Что ж, это может быть и Крутов, и резидент военной контрразведки, переигравший Дубневича. Придется ускорить «зачистку».
Мстислав Калинович поднес к губам брусок рации.
— Мелещенко, свяжитесь с Рахимовым. Он и его люди должны быть здесь не позднее завтрашнего полудня.
— Я бы посоветовал другое, — сказал бесстрастно Умар Гасанович. — Не мешать Крутову или тому, кто задумал посетить объект. Пусть они начнут… а потом твои люди довершат начатое и уберут ненужных исполнителей, свалив вину на них.
Джехангир задумался, тихо рассмеялся, сжал локоть Тимергалина.
— Все-таки я не зря взял тебя с собой. Ты прав. Это идеальный выход из положения. Подождем Дубневича, что он скажет в свое оправдание. Если он не захватит Крутова, оправдаться ему будет очень трудно. — Мстислав Калинович снова достал рацию. — Кремера ко мне.
Через минуту из темноты вынырнула черная фигура.
— Я здесь, товарищ генерал.
— Забери у Сватова девчонку из Ковалей и отвези на склад ГСМ. Оставь с ней двух легионеров.
— А парня?
— «Мститель» пусть останется в отстойнике. Если повезет, он дождется своего приятеля.
Личный телохранитель Джехангира исчез.
Тимергалин остановился поодаль, снова запрокинул голову в небо.
— Какая ночь!.. Посмотри на звезды… они ведь разговаривают с нами… неужели не слышишь?