Каторга
Шрифт:
– Как ты смеешь со мной так разговаривать? – полковник покраснел и сорвался на визг. – Гнусный шантажист! Наглец!
– А как еще можно разговаривать с палачом, готовым послать на медленную смерть полсотни женщин и новорожденного младенца?
– Я еще никого никуда не послал, смею заметить.
– Господа, прошу вас взять себя в руки и начать конструктивное обсуждение наших дальнейших действий. – Предложение молодого лейтенанта немного остудило пыл старших товарищей. – Итак, как я понял, подполковник Ченг предлагает нам вместе с каторжанами занять военный надводный корабль землян.
– Именно так, – подтвердил механик.
– Нам не справиться без вас,
– Я понимаю, посему пойду с вами.
– А кто останется на «Медузе»? – Крикси уже взял себя в руки и пытался держать ситуацию под контролем.
– Вам, Фрэнк, следует сообщить начальству об уходе со станции трех офицеров. Замена прибудет всенепременно, – сказал Ченг.
– Не стоит указывать, что мне следует делать. Я обязательно сообщу о факте массового дезертирства. Но учтите – обратной дороги не для кого из вас не будет…
Глава 11.
Уже через неделю вопрос о замене трем дезертирам не стоял на повестке дня столь остро, ибо Крикси получил заверение от руководства проектом реабилитации Земли, что вслед за первым транспортом с каторжанами, недавно появившимся в Солнечной системе, намечается еще один, на котором и прибудут новые кадры.
Полковник немного успокоился, но идти на поводу у саботажников вознамерившихся диктовать свои условия ни коим образом не собирался. Впрочем, что делать с этапом заключенных, чей транспорт с каждым днем все ближе обозначался на радаре, Крикси тоже ума не мог приложить. И где-то в глубине души понимал правоту Ченга, предложившего отправить всю компанию под защиту брони старинного военного корабля землян. Механик являлся, пожалуй, единственным из всей троицы дезертиров, кто не вызывал бешенства у полковника, чем и не преминул воспользоваться, напросившись на решающий, откровенный разговор. Дискуссия разгорелась нешуточная. Ченг был настроен на победу – он спорил, доказывал, взывал к состраданию, но все же умолил, не только высадить этапируемых в условленном месте, но и на первых порах снабжать выбранное для проживания судно беспроводной энергией. В конце беседы полковник уж совсем расклеился, нежданно посулив обеспечить корабль спутниковой навигацией, в случае если на нем сохранились средства связи. Когда же удовлетворенный встречей Ченг покинул кабинет начальника, еще раз упомянув о зове Земли, Крикси оставалось лишь подивиться своей небывалой уступчивости и задуматься о последствиях, к которым может эта уступчивость привести, узнай его руководство о сговоре с дезертирами.
Но идти на попятную уже было поздно: слово – не воробей. Мистер Устав в тот же день указал координаты предстоящей высадки еще не прибывшего этапа командиру челнока капитану Хиллу Абаме, заметив, что на сей раз будет достаточно выполнить лишь одну ходку туда – обратно. Впрочем, радоваться такой простецкой работенке долго не пришлось, ибо уже к концу дня на радаре появился еще один транспорт, вынырнувший из системы Кастор и сопровождаемый фрегатом «Прометей». Судя по списку, заключенных в этот транспорт набили, будто сельдей в бочку.
На самом деле так оно и было. Двенадцать переоборудованных трюмов звездолета, уставленные четырехъярусными нарами, не вмещали всех каторжан, и многим приходилось спать прямо на палубе. Среди таковых оказался Вильям Бартон еще не до конца оправившийся от ран.
Его обнаружили десантники Веллингтона в бункерном лазарете, после чего подвергли допросу, с ходу применив «сыворотку правды». Но ничего толком все равно не узнали, ибо Бартон сам ни черта не
Сколько времени прошло со дня вылета, Бартон сказать – не мог. Но гиперпрыжок уже произошел, стало быть, осталось не больше двух земных недель лета. Во всяком случае, так говорили его соседи сверху, с коими он особо не контачил. Причиной замкнутости стала внезапно открывшаяся, после черепно-мозговой травмы, способность чувствовать то или иное настроение окружающих, а именно энергетику, излучаемую находившимися поблизости людьми, от которых в тот момент так и сквозила бессильная злоба, замешенная с чувством обреченности.
Большая скученность, антисанитария, плохая еда при повышенном гравитационном поле, созданным специально для пресечения излишних передвижений, делали перелет невыносимо тягостным не только для отставного майора, но и для подавляющего числа окружающих его каторжан.
Как-то в умывальнике Вильяма окрикнул одноглазый здоровяк и, пробившись сквозь толпу, ожидающей очереди к рукомойнику, стал мять своими волосатыми ручищами еще не окрепшее тело.
– Выжил все-таки черт полосатый! – радостно басил верзила, осматривая немного покореженное шрамами лицо Билла. – Я гляжу – тебя тут переделали слегка.
– Простите! А вы кто такой будите? – спросил Бартон, ощущая волну неподдельной радости исходящую от незнакомца.
– Да ты что? Не помнишь меня? – удивился гигант. – Я Дикий Циклоп – трактирщик. Мы с тобой в паре над Тилсбери бились. Ты спас меня: дал возможность оторваться от «Грифонов»!
– У меня это….– амнезия, – смущенно произнес Бартон.
– Амнезия – ерунда, главное сам живой. А память рано или поздно вернется.
Циклоп увлек Вильяма за собой – в свой угол трюма, где считался основным. Поэтому ему не стоило особого труда обеспечить боевого товарища нарами и окружить всяческой заботой, на которую мог быть способен человек в достаточно скотских условиях существования. Тем не менее, благодаря стараниям гиганта, Бартон стал лучше питаться, у него появилось одеяло, мазь от вшей, и даже гигиенические салфетки. Билл чувствовал искреннее участие со стороны здоровяка, которому однажды признался:
– Знаешь, Сэм. Я могу ощущать настроение окружающих меня людей, их биополе. Еще я вижу пораженные недугом органы. У тебя, к примеру, образовываются камни в почках, увеличилась предстательная железа, а левое полушарие головного мозга стало хуже снабжаться кровью, отчего возникла мигрень. Но вот что странно. Твой организм устроен не так как у обычного человека и ….
– Видать после контузии у тебя этот дар раскрылся, – сделал вывод Циклоп, и, почувствовав себя неуютно под взглядом человека – рентгена тут же перевел разговор на другую тему. – Ты нашел свою девочку? Свою Марго?
– Марго?
– Она в бункере должна была быть.
– Маргарита Вдовина, – прошептал Бартон.
– Значит, нашел.
– Она – моя дочь. Как же я не понял? – вопросил Вильям, устремив беспомощный взор на своего собеседника. – Марго ухаживала за мной, появлялась каждый день, а потом исчезла.
– Она в безопасности – не переживай! Веллингтон отпустил герцогиню в систему Денебола, разрешив взять своих верных амазонок и доктора.
– Откуда тебе известно?
– Я разговаривал с Кельвином О'Ниллом, что раньше служил в охране замка, он мне про то и поведал. – Циклоп успокаивающе похлопал своего друга по плечу.