Катрин Денев. Красавица навсегда

Плахов Андрей Степанович

Судьба, подарившая ей красоту, талант, славу, деньги, радости материнства, лишила Денев постоянного спутника жизни. О ее privacy ходят разные слухи: то ей приписывают роман с министром иностранных дел, то с крупным французским продюсером, то с русским художником. Но ни один из этих слухов не достоверен, а для того, чтобы оградить знаменитость от репортеров и любопытных, сохранив вокруг нее ореол недоступности, работает целый штат высокооплачиваемых специалистов.

Катрин Денев долго сопротивлялась мифологизации собственной личности. Она неустанно экспериментировала, снималась в неожиданных ролях – часто у никому не известных режиссеров. Однако и она не смогла сопротивляться тому, что ее имидж несколько законсервировался. Не всем этот имидж кажется привлекательным, а многих раздражает. Кое-кто считает Катрин Денев

вообще бесчувственной: разве может что-то чувствовать холодная, как лед, гранд-дама, или, пользуясь советским жаргоном, «заслуженная артистка»?

Человек тонкого вкуса, художник и режиссер Рустам Хамдамов как-то заявил: «Катрин Денев – это торжество цивилизации над культурой». В это время он работал с Жанной Моро – вечной соперницей Денев и, возможно, категоричность объясняется этим. Другой эстет, Михаил Козаков, узнав, про кого я пишу книгу, расстроился и сказал, что даже не станет ее читать. А я подумал о том, что способность вызывать такие сильные и несправедливые реакции свидетельствует лишь о величине явления по имени Катрин Денев. Мужчин в определенном возрасте, даже талантливых и успешных, начинает задевать безупречность и неподвластная обычному масштабу времени длительность чужой карьеры. Особенно женской. Начинает казаться: что-то здесь не то.

Тем более любопытно было узнать, как воспринимают Катрин Денев совсем молодые люди из числа интеллектуалов. Оказывается – как маму, с образом которой они выросли и сформировались. Вот что пишет в «Афише» уже цитировавшийся выше Алексей Васильев: «Несколько лет назад я провел полчаса в компании Денев – более теплого получаса в моей жизни не было, как будто попал в детство и мама приготовила ванну с пеной… Денев охотно полнеет – это могли оценить все, видевшие «8 женщин»; Готье, работавший костюмером на «Рядом с раем», использовал все возможности подчеркнуть новые складки на талии. Но в этой полноте обнаруживается новая прелесть; в случае Денев она – как козырной туз, припасенный до времени терпеливым игроком».

Правда, другой молодой русский интервьюер, Федор Павлов-Адреевич рассказывает о том, как Катрин Денев из последних сил борется с полнотой и ничего не может поделать. Наверное, истина посередине, но сравнивая Денев с ее высохшими и перетянутыми ровесницами-соотечественницами, вспоминаешь слова Шодерло де Лакло, сказанные им о любимой жене: «Пополнела ли она? Да, и это ей идет». И эту проблему Денев решила правильно.

Не будем идеализировать: Катрин Денев тоже совершала ошибки или, скажем так, спорные поступки. Совсем недавно она выступила против забастовки актеров, сорвавшей театральный фестиваль в Авиньоне. Зато в другой раз поддержала петицию правительству, в которой актеры требовали обуздать продюсеров и повысить гонорары. Хоть ее и называют великим дипломатом, но она не стратег и не умеет досконально обдумывать все свои действия, которые часто диктуются импульсивностью и духом противоречия.

Тем не менее в Париже, по свидетельству Франсуазы Саган, у Денев репутация блистательной женщины, не сделавшей, «насколько это известно», никому ничего дурного (а в Париже, да еще в ее среде, о таких вещах узнают быстро)». Она подала в суд на бульварный журнал «Вуаси», который написал, что Денев ненавидит Брижит Бардо, Элизабет Тейлор и Изабель Аджани. Когда ее спрашивают, приходилось ли ей сталкиваться с актрисами, враждебными к ней, говорит даже вопреки фактам: «Нет, вот с безразличными и эгоистичными – да, но и мужчины такие попадаются. В жизни можно многое скрыть, а в кино, какую бы роль ни играли, актеры все равно показывают, какие они на самом деле».

Французские звезды старшего поколения снимаются редко или вообще не снимаются, некоторые пытаются начать вторую карьеру в качестве режиссера. Катрин Денев пока об этом не думает, хотя полностью такую возможность не исключает. Не исключает и того, что напишет книгу, чтобы опровергнуть то, что написали о ней другие и что ей кажется надуманным или просто выдуманным.

Считается, что именно Денев радикально отодвинула возрастные пределы в кино и облегчила судьбу актрис, идущих за ней – Изабель Юппер и той же Изабель Аджани. Но, в отличие от феминисток, она вовсе не отрицает эстетических проблем, связанных со старением женщины. Увы, морщины не становятся частью женского обаяния, как это бывает у мужчин (не у всех, конечно, – посмотрите

на Делона). Но Катрин Денев признается, что чувствительна к шарму Аль Пачино не меньше, чем Джонни Деппа. Признается и в том, что даже в эпоху эмансипации стареть в кино тяжело, что часто как будто спускаешься по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, что нелегко сохранить бдительность, вовремя остановиться и отказаться от соблазна продлить искусственную молодость.

Но возраст приносит и осенние радости. Катрин Денев обожает детей своих детей. Когда у Кьяры родился первый ребенок, Денев призналась, что, как и в молодости, обожает малышей, даже чужих, встреченных на улице – ей хочется дотронуться до них и приласкать. А когда появился младенец ее младенца, это было настоящее счастье. Недаром ее первое платье от Сен-Лорана было сшито в стиле «бабушка».

Из интервью Сержа Тубиана с Катрин Денев

(Париж, 1993)

– Катрин, вы должны согласиться, что без моего первого вопроса очень трудно обойтись, когда разговор идет о мадемуазель Денев. Она очень красива. Она безупречно красива. Она идеально красива – по меркам того мира, того, скажем, микрокосмоса, который породил…

– Это явление… Не так ли вы собираетесь закончить свою мысль, Серж? Я перебью вас, вы позволите?

– Простите, Катрин, мою многословность.

– Просто я думаю, что можно обойтись без первого вопроса. Я действительно красива. Возможно, очень красива, но говорить со мной об этом сейчас не стоит. За пятьдесят лет женщина смиряется с любой природной шалостью. Если бы я родилась, скажем, без уха, и убивалась по этому поводу первые двадцать пять лет жизни, то к пятидесяти, уверяю вас, смирилась бы, отпустила бы – вот так – прядь и подумывала бы время от времени, что гораздо хуже, если бы у меня были волосатые и кривые ноги. И с красотой тоже. Только больше хлопот. Мою внешность надо поддерживать сотнями искусственных способов. И не ради собственного удовольствия, ради удовольствия других. Все должны видеть Катрин Денев такой, к какой привыкли.

– Простите, насколько я понимаю, можно задать вам второй вопрос: ваша внешность вас скорее обременяет, чем радует? Я не слишком бестактен?

– Я даже резче скажу: теперь меня раздражает мое лицо и еще больше моя фигура. И еще больше кремы, туши, массаж. Мне мерещатся искусственные цветы.

– Катрин, вы неожиданны для меня, и ваша откровенность оборачивается моей бестактностью: вы обзавелись неким комплексом, вы понимаете, что я имею в виду.

– Конечно. Не знаю, не думаю, что слово «комплекс» верное. Как-то ждала на улице подругу, она запаздывала и, чтобы скоротать время, я купила в киоске полубульварный гороскоп и прочитала следующее: «Дракон – великолепный знак, купающийся в лучах собственной славы. Он сверкает, блестит, но его сожгут к Рождеству». Прочитала, и вы не поверите, не могу выкинуть это из головы, мне кажется, что это про меня: я дракон, обсыпанный драгоценностями и серпантином, облаченный в вечернее платье, гладкий и сверкающий, как фигурка «Оскара». Вот чем в сущности является для меня моя внешность на шестом десятке. Это с одной стороны. С другой, я уже говорила, она мне привычна, как интерьер собственного дома. А может, все это в наказание за то, что в юности я слишком злоупотребляла своей внешностью?

Из журналистского опыта

(Париж, 1998)

Ни одно интервью не ставило меня в столь трудное положение. Катрин Денев отгородила себя от журналистов стеной полной непроницаемости. Еще когда она была совсем молодой, ей присудили «Приз Лимон» – за то, что прослыла самой «кислой» из актрис по отношению к прессе. С тех пор «снежная королева» к нашему брату не потеплела.

Недоступность недоступностью, но мне-то кажется, что я о своей героине практически все знаю. И с этими мыслями вхожу в парижский отель «Интерконтиненталь», в пышный псевдобарочный зал, где собрался «весь Париж» с присущим ему смешением снобистского блеска и демократического «бардака». Все ждут начала традиционного зимнего шоу Ива Сен-Лорана.