Катруся уже большая. Повести и сказки
Шрифт:
Если бы в другое время Катрусе пришлось обедать в столовой, ей бы это, наверно, было очень интересно. Но сегодня она ни на что не обращала внимания, только спешила съесть всё, что ей дают, лишь бы скорей идти к маме!
Больница была совсем недалеко. Когда они гуляли с мамой, то часто проходили мимо двухэтажного дома, окружённого красивым садиком. Но Катруся даже и не знала, что этот дом и есть больница.
Папа и Катруся вошли в парадные двери. Там была большая комната.. Около стен стояли деревянные диваны.
— Вы к кому? — спросила нянечка в белом халате и белом платочке.
— Мы пришли за Надеждой Заречной, — ответил папа. — Она сегодня выписывается.
— А, знаю, знаю! — приветливо сказала нянечка. — Посидите, пожалуйста, а я пойду и скажу, чтобы собиралась.
Катруся села рядом с папой на деревянный диван, и они стали ждать. Ждать пришлось долгонько, и она уже хотела спросить папу, почему так долго.
Но вдруг двери открылись, и вышла мама — милая мама, весёлая, здоровая, самая хорошая на свете! И даже ещё лучше, чем была раньше! Катруся так и бросилась к ней и обхватила её обеими руками. И мама тоже обняла её, и они долго-долго целовались. Папа наконец обиделся и заявил, что и он тоже имеет право поцеловать маму.
Тут только Катруся заметила, что следом за мамой вышла та самая нянечка в белом халате. Она держала в руках ребёночка, закутанного в мягкое одеяльце.
— Это мой братик?-спросила Катруся.— Дайте я понесу! Она встала на цыпочки и заглянула под одеяльце. Там виднелось только маленькое-малюсенькое личико с закрытыми глазами. Совсем как куколка!
— Спит ваш богатырь! — сказала няня. — Пускай растёт большой да разумный.
И передала ребёночка папе на руки.
— Спасибо! — ответил папа. Они попрощались с нянечкой и пошли домой.
Папа нёс Павлуся, а Катруся вела за руку маму. И ей казалось, что все прохожие смотрят на них и видят, какие они счастливые.
На балконе доцветают белые и лиловые астры и оранжевые бархатцы. Осеннее солнце светит ещё совсем тепло и приветливо.
Высокая липа заглядывает на балкон. Она стоит вся сквозистая, золотая и тихонько роняет пожелтевшие листочки куда-то вниз, на тротуар.
Катруся сидит на балконе на маленьком стуле. А рядом с ней в плетёной кроватке спит Павлусь. Кроватка сверху накрыта марлей — пусть ребёнка ничто не тревожит. Мама легла отдохнуть, а Катрусе поручила посидеть около Павлуся и постеречь его.
Что ж, и за то спасибо — наконец ей хоть что-нибудь поручили! Ведь все эти дни мама и Елизавета Афанасьевна сами хлопотали около мальчика. А Катрусе позволяли только смотреть, как они его пеленают, кормят и купают.
Лишь один раз мама дала ей подержать братика, да и то всё время подставляла руки, боясь, что Катруся его уронит. А почему бы она его уронила? Он же совсем не тяжёлый.
И завёрнут в пелёнки так туго, что прямо на булочку похож. Он даже и пошевельнуться не мог, а не то что выскочить из Катрусиных рук!
Интереснее всего было глядеть, как Павлуся купали. В маленькую ванночку наливали тёплой воды, подстилали пелёнку и клали на неё мальчика. Мама поддерживала ему голову одной рукой, а другой рукой поливала на него водичкой, обмывала его. И он потягивался, поднимал ручки и ножки — видно, был очень доволен! И, наверное, ему совсем не хотелось вылезать из воды. Потому что когда его вынимали и начинали вытирать, он поднимал страшный крик. И до тех пор кричал, пока мама не начинала его кормить.
— Почему это он такой капризный? — удивлялась Катруся. — Такой маленький, а как кричит!
— Вот видишь, — сказал папа, — теперь ты сама понимаешь, как это неприятно для всех, когда ребёнок капризничает! Сейчас тебе самой уж никак нельзя капризничать и реветь — нельзя подавать Павлусю плохой пример. Ведь ты его старшая сестра. Тебе придётся теперь отвечать не только за себя, но и за младшего брата!
Павлусь, правда, сам ещё говорить не умеет. Но как ты за него будешь отвечать, если никогда не известно, чего он хочет?
Катруся всё же попробовала догадаться. Утром Павлусь раскричался. Мама подбежала к нему и начала спрашивать:
— Павлусик, Павлусик, чего ты плачешь?
— Он есть хочет, — ответила Катруся.
Но она ошиблась: Павлусь совсем не хотел есть. Просто он был мокрый и требовал, чтобы ему сменили пелёнку. Вот и отвечай за него после этого!
Сейчас Катруся сидит на балконе и думает про всё это…
Вдруг в кроватке что-то зашевелилось, и из-под марли послышалось не то сопение, не то хныканье.
Катруся вскочила и откинула марлю. Мальчик лежал с закрытыми глазами. Он обиженно оттопырил нижнюю губу и крутил головкой по подушке.
Что это с ним такое? Ой, да ведь это муха забралась под марлю! Она, видно, хочет укусить Павлуся, а он такой малюсенький, для него муха — как страшный зверь! Вон она притаилась в уголке, не хочет вылетать из-под марли…
Катруся махнула на неё рукой.
«Ж-ж-ж… Ж-ж-ж…» — сердито зажужжала муха.
— Иди прочь, противная муха! — сказала Катруся. — Не смей кусать моего братика!
И она ещё раз махнула на муху. Тут муха поняла, что с Катрусей шутки плохи, и поспешила убраться подобру-поздорову.
— Что, Павлусик маленький, муха тебя напугала? — сказала Катруся.
А он раскрыл глаза, поглядел на Катрусю, почмокал губами и опять заснул. Катруся снова закрыла кроватку марлей. Спи спокойно, маленький братик, ничего не бойся! За тебя всегда заступится твоя большая старшая сестра!