Катуков против Гудериана
Шрифт:
После тщательного изучения оборонительной «линии Мажино» совместно со специалистами по фортификации, анализа материалов аэрофотосъемок Гудериан пришел к выводу, что не так страшен черт, как его малюют. Иными словами, французские укрепления не столь уж прочны, как их расписывают. Наиболее укрепленным считался участок между Манмеди и Седаном, далее к Ла—Маншу он был менее защищенным. Немецкая разведка установила, что и гарнизон на «линии Мажино» незначителен, основные силы противника сконцентрированы во Фландрии между рекой Maac и Ла—Маншем и развернуты на северо—восток. Это силы англо—французов. Голландцы и бельгийцы
Такая группировка сил давала возможность сделать заключение: англо—французское командование считало, что немцы будут действовать по плану Шлиффена, как в 1914 году. Что было как раз на руку вермахту. Удар бронетанковыми силами при постоянной поддержке авиации позволял решить стратегическую задачу выхода к Ла—Маншу, разрезав таким образом англо—французскую группировку войск, сосредоточенную на границе с Бельгией.
В конечном итоге Манштейну и Гудериану удалось убедить Гитлера в успехе французской кампании, и он дал «добро», открыл зеленый свет для движения бронетанковой техники на запад.
Гитлеровское командование сосредоточило против Франции достаточно мощную группировку войск — 89 дивизий, 47 дивизий находилось в резерве.
10 мая 1940 года немцы начали наступление на северном фланге против Бельгии и Голландии, причем здесь были использованы десантные войска, которые захватили важнейшие опорные пункты оборонительной системы. Наступление на севере было лишь отвлекающим маневром, сковывающим силы противника, основной же удар наносился из района Ахена и реки Мозель, где сосредоточено было 45 немецких дивизий, в том числе 7 моторизованных и 3 танковые.
Как свидетельствует Гудериан, его 19–й армейский корпус, поднятый по тревоге 10 мая, перейдя границу, быстро продвигался по территории Бельгии, на второй день после коротких боев с французскими и бельгийскими войсками были захвачены позиции у Нешато, Бертри, Либрамон, Буйон. 12 мая, форсировав реку Семуа, войска Гудериана вышли к Северо—Французской низменности.
Противник повсеместно пытался оказывать сопротивление, но оно было вялым, и немцы брали одну позицию за другой. Вскоре танковые дивизии вермахта достигли французской границы.
Захват плацдарма на реке Маас прошел без больших потерь для германской стороны, французы же несли огромные потери в живой силе и технике. Гудериан не раз отмечал в своих мемуарах о том, что противник едва оказывал сопротивление. О событиях 13 и 14 мая он писал: «Я удивился, что французская дальнобойная артиллерия с «линии Мажино» так слабо и неэффективно обстреливала сосредоточение наших войск на исходных позициях. Впоследствии при посещении «линии Мажино» успех нашего наступления показался мне просто чудом». [13]
13
Гудериан Г. Указ. соч. С. 112.
Прорвать позиции у Седана прямо с марша Гудериану не удалось; его 2–я танковая дивизия застряла в боях с французами на реке Семуа. Ждать, пока дивизия освободится и развернется в боевой порядок, значит потерять время. Пришлось идти на риск — наступать оставшимися двумя дивизиями. Это не понравилось командующему танковой группой войск Клейсту, в которую входил и 19–й моторизованный корпус. Произошло
Самолюбивый танкист Гудериан не доверял не менее самолюбивому кавалеристу Клейсту, хотя он и отличился при вторжении в Польшу, войска его корпуса захватили нефтедобывающий район под Львовом, затем, соединившись с войсками Гудериана, рассекли польскую армию пополам. Гудериан никак не мог понять, почему Гитлер назначил Клейста командовать танковой группой на Западном фронте, доверив ему столь ответственное поручение. Ведь до 1939 года Клейст никогда не командовал танковыми частями, вообще не был расположен к танковым войскам, предпочтение отдавал пехоте и коннице.
Военный историк Сэмюэл Митчем, пожалуй, ближе других подошел к ответу на этот вопрос: «…главнокомандование германских сухопутных сил еще с сомнением относилось к новому роду войск и к концепции молниеносной войны (блицкрига). Они чувствовали, что Клейст сможет удержать в руках своенравного Гудериана и не даст энтузиастам танковых войск поставить под угрозу успех операции своими опрометчивыми действиями; другими словами, осторожность Клейста должна послужить противовесом порывистости Гудериана». [14]
14
Митчем С. Указ. соч. С. 107–108.
Субординация требовала выполнения служебной дисциплины, и Гудериан, проглотив горькую пилюлю, отправился выполнять приказ вышестоящего начальника.
К 17 мая значительная часть германских войск, прорвав укрепления у Седана и форсировав реку Маас, успешно продвигалась вперед. Гудериан со своим корпусом подошел к реке Сомме и начал захват нового плацдарма у небольшого городка Перонн. Темпы наступления его вполне устраивали: отдельные части проходили до 45–50 километров в сутки. Он только что вернулся из 10–й танковой дивизии в Буйон и отправился в штаб корпуса, разместившийся в гостинице «Панорама». На его рабочем столе уже лежали армейские сводки, принесенные начальником штаба полковником Нерингом. По заведенной привычке не откладывать дела генерал просмотрел их, затем подошел к окну, чтобы полюбоваться красивым видом долины реки Семуа. В это время налетела авиация противника, и началась бомбардировка города. Рядом с гостиницей разорвалось несколько бомб, взрывной волной выбило стекла кабинета, и Гудериан впервые почувствовал дыхание смерти. Пришлось срочно переводить штаб подальше на север, где бы он был не так уязвим для французских и бельгийских самолетов.
Разгром франко—бельгийских войск и английского экспедиционного корпуса, затем выход к Ла—Маншу сулил скорое окончание военной кампании. Но тут произошло неожиданное — поступило распоряжение приостановить наступление.
Удержать Гудериана было просто невозможно, он продолжал вести боевые действия. На этой почве произошло новое столкновение с Клейстом. Дело дошло до того, что Гудериан потребовал, чтобы его сняли с командования корпусом. Лишь вмешательство генерал—полковника Листа, командующего 12–й армией, позволило погасить конфликт. Лист убедил Гудериана, что идея остановить наступление исходит не от Клейста, а от самого Гитлера.